Город Ельцина пустили под гусеницы

На развалинах столицы бомжей

Серые тучи угрюмо нависают над огромными кучами мусора, смешиваясь с поднимающимся от них зловонным дымом. Мы зябко ежимся под резким пронизывающим ветром. А вскоре начинается и мокрый снег, тающий на развалинах того, что еще совсем недавно называли городом Ельцина. В прошлую пятницу полтора десятка землянок сравняли бульдозером с землей.

Валяется среди жухлой травы детский башмачок. Розовая дамская шляпа. Обрывки ветхого красного одеяла. Старая закопченная сковородка. Тряпье - грудами. Чуть поодаль поднимается к небу дымок. Две женщины в грязных куртках с повязанными шарфом головами варят на костре обед. Бросаются в глаза следы слез на их лицах. Завидев нас, настороженно заворчала лежащая перед огнем черная собачонка. .

- На они приехали. Где-то в 9 утра. Их было два милиционера и четверо с этой: с организации. А за неделю до этого приезжала милиция, нас сняли на видео, взяли отпечатки пальцев: мол, много неопознанных трупов. Опознавательную карту заполняли - ну, там, какие где шрамы, наколки. Нас предупредили, что будут сносить. Предложили пойти в ночлежку. А вот, допустим, я, лично я, не хочу туда идти. Мы с мужем здесь 6 лет прожили. В прошлом году его убили, я одна осталась. Я никому ничего плохого не делаю, не ворую, хожу на свалку, собираю бутылки, сдаю - на это и живу.

Я у них спрашиваю: на каком основании? Они принесли постановление, показали, но почитать не дали. Говорят: давай быстрей подписывай, очередь ждет.

А в пятницу: было только 9 утра, я еще лежала вообще. Галка зашла и говорит: . Потом они сами заходят: Ну, какие вещи успела схватить - вынесла. Они торопили, им надо было все это быстрее сделать. У меня тут навес был с шифером: Сашка-бульдозерист не хотел его толкать, а они - нет, давай. Он поехал, и у него здесь лопнула гусеница. Вон, Галкин муж помогал ее налаживать. Он дал ходу и поехал в гору. Сашка не хотел мою землянку ломать, она у меня ветхая была, самая маленькая. Они начали свистеть, кричать: возвращайся, пропустил. А мы-то обрадовались: Ну, что дальше? Они ломают, а мы сидим, чай пьем. Что мы сделаем:

А народ кто куда подался. Мы пока здесь остались, другие на свалке сарайчики сооружают. В ночлежку никто не пошел. Я одно скажу: если меня насильно туда загонят, я вот ее с собой заберу. Со всеми щенками. Да, Таежка?..

Среди отбросов

В наступившей тишине вдруг раздается веселый мужской голос: От сторожки спецавтохозяйства бодрым шагом направляется к нам усатый тип гражданской наружности, даже отдаленно не напоминающий бомжа. В руках незнакомец держит кучу ржавых инструментов - остатки разрушенного хозяйства бомжей - и ту самую рваную дамскую шляпу.

- Я-то?.. Да экскаваторщик я! Эти, с Советской администрации и милиция, приехали первый раз в четверг: . Хотели, чтобы я тут все сносил. Я отказываюсь, а мне говорят: не поедешь, своего человека посадим: Короче, я назавтра взял и совсем не приехал. Тогда они Саньку заставили. Он тоже отказывался, да куда денешься? Милиция народ разогнала, говорят: будете лезть под колеса, всех пересажаем.

- Долго ли бульдозером-то? За полчаса Санька тут все и разворотил:

Подошедший тем временем Санька стоит рядом, застенчиво ковыряя под ногтями, и на контакт идти не хочет. Но тут неожиданно резюмирует: .

Мы тоже идем вглубь свалки. Вслед за людьми. Здесь сегодня очень оживленно. Сидя на куче мусора, чистит картофелину погруженный в свои размышления угрюмый мужик. Рядом копается в грязи его товарищ. Группка вполне прилично одетых горожан (на одной из женщин светлое пальто в елочку и белая беретка) греется возле костра, от которого поднимаются клубы едкого черного дыма.

- Вы не подскажете, где здесь живут люди из землянок?..

Парень лет двадцати поворачивается в нашу сторону и едва не падает к нам на руки. Глаза у него совершенно бессмысленные. Друг в последний момент подхватывает его за локоть. Парочка, пошатываясь, удаляется:

Наконец, перепрыгнув через очередной завал отбросов, мы натыкаемся на подобие человеческого жилища: остов металлической кровати, прикрытый сверху одеялом, под навесом из тряпок и полиэтилена. Рядом горит костерок.

Баба Люда - когда-то Людмила Павловна Астахова - вся в черном. Куртка практически сливается по тону с покрытым слоем сажи лицом и руками. Больше всего она похожа на маленького грустного кочегара: К несчастью, она глуховата, потому приходится кричать ей в самое ухо. Зато говорит баба Люда в полный голос.

- Ой, ты моя-то, ты че, замерзла совсем?.. Да я тут зимой под снегом спала! Ничего: А ночлежка - это вторая тюрьма. Так и пишите: Там, во-первых, полгорода, вещи не оставишь, ничего. А то что кормят два раза - так я и здесь не голодная.

С этими словами баба Люда достает из кармана пакетик с пожелтевшим кусочком сала явно не первой свежести:

- Вот, нашла сегодня, на ужин варить буду. Ложусь вечером спать и думаю: проснусь утром или нет?.. Пока просыпаюсь.

Мне 55 лет. У меня 37 лет стажа, пенсию могу получать, а паспорт сгорел - здесь же. На свалке. Как пойти паспорт выбить? А была бы пенсия - я бы щас здесь не жила: Я бы хату сняла даже - и платила за нее, и жила бы.

А как зимой буду - не знаю. Женщина одна с поселка говорит, мол, ночевать пущу. Бесплатно:

А вы, девчонки, откуда? Из нашего ? А, пишите, пишите. Только город большой: Большой город - весь не возьмете.

А город ответил так

Я ждал, что вы придете, - сказал заместитель главы администрации Советского района по социальным вопросам Алексей Хандархаев. - И вам одно скажу: я их под гусеницы пустил в ту пятницу, если они еще что-нибудь построят - пущу еще раз.

- закончил заместитель главы администрации.

Сидящий в теплом и уютном кабинете господин Хандархаев тот факт, что бомжи лишились крова аккурат под зиму, считает простым, не заслуживающим внимания совпадением. Что ж, вопросов больше нет. Кроме, пожалуй, одного: может быть, лучше было дустом попробовать? Нет человека - нет проблемы.

Автор: