Ирина Нимаева из села Ноёхон Селенгинского района, вдова военнослужащего Алексея Дамбаева, обратилась в редакцию «Информ Полиса». Женщина ничего не знает о причине смерти своего мужа, а также утверждает, что жена его родного дяди, представляющаяся как мать бойца, что-то скрывает о последних днях его жизни на «гражданке».
С Алексеем Ирина познакомилась в 2014 году. История молодого человека тронула женщину. Его вырастили бабушка и дедушка, а когда они умерли, почти совершеннолетнего Алексея и двух его младших сестёр принял в свою семью дядя.
– Мне было около 38 лет, когда мы с Лёшей встретились. Все мои родные тепло его приняли, он стал членом нашей семьи и жил с нами, – рассказывает Ирина. – Наше село отмечено на карте как улус Зурган-Дэбэ, между реками Чикой, Хилок и Селенга. Несколько раз в году мы бываем отрезаны от мира. Переправу закрывают, и мы не можем попасть к себе в район. Подстраиваемся под сезон. Дядя Лёши с женой живут в Новоселенгинске и почему-то никогда не пытались с ним связаться. Только когда им нужна была его помощь по хозяйству, они его звали к себе.
Долги по алиментам и уход на войну
В 2018 году Ирина узнала, что Алексей – должник по алиментам. От первого брака у него осталась дочь. Сам мужчина в тот момент работал на отаре своего дяди.
– Своих детей у нас с ним не получилось родить. Было даже, что я предлагала ему жениться на другой женщине. Но он остался со мной, – рассказывает женщина. – Сказал, возьмём ребёнка из детского дома. Мы начали собирать документы. Серьёзно настроились, молились, чтобы всё прошло хорошо. Но приставы сказали, что Лёше нельзя усыновлять ребёнка из-за его долга по алиментам. Погасить его быстро мы не могли. Поэтому в 2019 году я решила усыновить мальчика как мать-одиночка. Мы надеялись, что оформим Лёшу как отца, когда погасим долг.
Чтобы рассчитаться по алиментам, Алексей и Ирина занялись фермерством. Планировали продать мясо к осени 2022 года. Но эпидемия ЗУДа (заразный узелковый дерматит – вирусное заболевание крупного рогатого скота. – Прим. автора) разрушила их планы – большая часть скота погибла.
– У нас опустились руки. Лёша работал кочегаром в сельской администрации и зарабатывал всего 7 тысяч рублей, а летом дохода не было, – говорит Ирина. – Вскоре началась СВО, и Лёша совсем замкнулся в себе, а потом решил пойти добровольцем. В таком настроении были не только мы, но и все наши жители, кто владел скотом и всё потерял. Это был удар.
- Прежде чем уйти, Лёша предложил расписаться. Так мы и сделали. Он говорил, что обязательно выживет и вернётся. И действительно, я не знаю, через что он прошёл за эти три года… Все ребята, которые в первое время с ним были, погибли. А он выжил и ещё молодых учил выживать. Шесть раз вытаскивал их из окружения. Потом стал командиром взвода, получил боевые награды.
Уезжая, Алексей пообещал жене, что укажет в личном деле её с приёмным сыном и свою дочь от первого брака. Ирина осталась одна с ребёнком, хозяйством и проблемами. У женщины не было дров и сена, чтобы кормить оставшийся скот.
– Мне никто не помогал. Односельчане судачили, якобы я отправила мужа на войну ради денег, – говорит Ирина. – Люди даже не знали, что у Лёши ещё дочь есть и долги перед ней. В 2022 и 2023 годах он приезжал в отпуск и занимался оформлением отцовства – ходил в опеку, собирал документы, пока успевал. Алименты выплатил. Но довести усыновление до конца не смог – нужно было лечиться, извлекать осколки.
- Получив первые три миллиона, Лёша начал сорить деньгами. Сразу появились его родственники. А одноклассники и друзья, которых я раньше не видела, стали тянуть его на гулянки в Новоселенгинск. Кто-то из них продал ему машину по завышенной вдвое цене. На «Авито» она продавалась за 400 тысяч, а он купил её за 800. Узнав об этом, я сразу сняла половину суммы с его карты, чтобы он не успел всё прогулять. Родные начали настраивать моего мужа против меня.
Из-за поступка жены Алексей разозлился и заявил, что останется жить у дяди. По словам женщины, он пил до конца отпуска и стал отдаляться от семьи. Потом уехал на СВО в третий раз. Позже Ирина узнала, что муж переписал доверенность на жену своего дяди – Татьяну, а также отдал ей свою зарплатную карту.
– Из зоны СВО Лёша начал писать мне, что любит нас с сыном, что мы его родные и что он не хочет общаться со своими дядей и тётей. То есть, когда они на него не влияют, он к нам с сыном тянется, – говорит вдова.
Не мог добиться лечения
В январе прошлого года Алексей получил ранение, был контужен и попал в госпиталь в Санкт-Петербурге. Женщина засобиралась к мужу, но вскоре он сам позвонил ей из Новоселенгинска. Сказал, что вернулся без предупреждения, чтобы сделать сюрприз.
– Мне было обидно, что он сразу не поехал домой. С другой стороны, у нас в Ноёхоне в это время орудовали скотокрады, и муж собирался приехать, чтобы разобраться с ними. Говорил, что теперь умеет «людей убивать». Я боялась его звать. Он поладил с Татьяной, говорил, что она поможет ему с лечением, – рассказывает Ирина.
Добиться бесплатного лечения бойцу не удалось. Избавиться от 17 осколков ему не помогли ни в военных госпиталях, ни в гражданских. Врачи не решались трогать их из-за риска для жизни мужчины. Три осколка ему пришлось удалить в частной клинике. Он продолжал жить у дяди в Новоселенгинске, где ходил на перевязки и дожидался очередной операции. Дорога в Ноёхон к жене и сыну была затоплена.
– В какой-то момент Лёша сообщил, что у него нет денег. Странно, ведь его карта была у Татьяны, она говорила, что сообщит, когда деньги поступят. Оказалось, что ежемесячно ему падали 100 тысяч, а его тётя молчала об этом, – говорит вдова. – Лёша был неграмотным, простым деревенским мужиком. Вырос на отаре. Кстати, то, что он всегда был близок к природе, очень ценилось на войне. Такие люди умеют распознавать следы и хорошо ориентируются на местности.
Прислали фото мёртвого мужа
22 апреля Алексей сообщил супруге, что они с тётей поехали в Улан-Удэ на операцию. А после перестал выходить на связь. Несколько дней Ирина не могла дозвониться до мужа. А вскоре его односельчане прислали женщине фото – на нём её мёртвый муж с перебинтованной головой лежит в морге.
– Я начала звонить его родным, спрашивала, что случилось. Но они даже говорить со мной не хотели: «А тебе зачем? Вы же уже развелись», – говорит вдова. – Я не поняла, с чего они так решили. И только потом, 6 мая, мне пришло письмо из суда – о том, что 25 апреля к ним по доверенности моего мужа обратилась Татьяна. Просила нас развести. Его уже не было в живых, и суд ей отказал. То есть человек не скорбит, а предпринимает меры против меня.
В тот же день, 6 мая, Ирина получила письмо от уполномоченного по правам человека в Бурятии Юлии Жамбаловой. Омбудсмен сообщила, что Алексей был у неё на приёме 22 апреля.
– В приёмной объяснили, что он жаловался на отсутствие лечения и денег. Я начала уточнять, как мой муж оказался на приёме, с кем пришёл. Ответили, что Юлия Валерьевна шла по площади Советов и увидела, что мужчина упал в обморок. Он был в гражданском. Рядом была женщина, по-видимому, Татьяна. Ему вызвали скорую, но он отказался от госпитализации. Юлия Валерьевна предложила им пройти к ней. Пока Татьяна писала за него обращение, он периодически выходил подышать. Одним из вопросов Лёши было отсутствие денег за ранение. Хотя они были на его счету. Татьяна прекрасно знала об этом. Он рассказал Жамбаловой о своих ранениях, об осколках и о том, что никто не берётся их извлекать. Попросил содействия, – рассказывает Ирина.
Вдова хочет оформить сына на покойного мужа, а также узнать, от чего он умер и почему на последней фотографии его голова была перебинтована. Свидетельство о смерти Алексея из морга забрала его тётя.
– Я знаю, что в последние дни с мужем был и его сослуживец Танчик из Новоселенгинска. Он приехал в город вместе с ним и Татьяной. Думаю, он что-то знает, – говорит вдова.
Хотел развестись и забрать сына
Мы связались с сослуживцем Алексея – Иваном. По его словам, Алексей в тот злополучный день плохо себя чувствовал.
– У него подскочило давление – последствия контузии. На площади Советов он упал и ударился головой. Огромная шишка была. Вызывали скорую, поставили укол и предложили госпитализацию. Но Лёха отказался, а когда ему стало хуже, мы повезли его в больницу на своей машине. Потом он впал в кому и умер, – говорит Иван.
По словам тёти бойца – Татьяны, он хотел развестись с Ириной и забрать сына. Они часто ссорились, и Алексей пил.
– Мы с мужем, дядей Лёши, вырастили его, выучили, в армию провожали, свадьбу сыграли с его первой женой. Он звал меня мамой. Ирина же оборвала его связь с родными. Бывало, они ссорились, и он пьяным приезжал к нам. Ира возмущалась, будто он нигде не работал. Хотя он постоянно подрабатывал. Одному сельчанину построил теплицу. А в деревне как благодарят? Наливают. Вот он и пил с ним. Узнав об этом, Ира пришла и разбила эту теплицу. Она со всеми ссорится и судится, платит адвокатам. Лёша жаловался, что она все деньги куда-то девает, он даже нам не может отправить. В апреле, когда его отпуск подходил к концу, он собрался в часть. Утром 22 апреля жаловался на головную боль. Я предложила остаться в Новоселенгинске. Но он отказался, и мы поехали в Улан-Удэ. На Главпочтамте мы шли на остановку, я впереди, Лёша с Иваном сзади. В какой-то момент я услышала удар. Повернулась, а Лёша лежит – ударился головой о крыльцо. Друг не успел его подхватить. Юлия Валерьевна, которая нам встретилась, вызвала скорую. Лёша отказался ехать в больницу. Омбудсмен поговорила с ним, выслушала его жалобы, сказала, что нужно написать заявление. Когда мы вышли от неё, он почувствовал головокружение и тошноту. Я вызвала племянницу на машине, и мы повезли его в Республиканскую больницу. Уже на подъезде к ней Лёша потерял сознание. Врачи сказали, что произошёл отёк мозга. Это последствия контузии плюс удар при падении. Я до сих пор отойти не могу. А Ира вместо скорби ходила – его медали фотографировала. Лёша просил меня развести их, когда он уедет на СВО. Планировал забрать ребёнка, потому что она не занимается им. Хочу, чтобы она оставила нас в покое. Лёшу уже не вернёшь.
Имена героев изменены.
