Сенсационная сессия Народного Хурала 26 февраля, на которой из уст коммуниста Баира Цыренова было озвучено требование сложить полномочия председателя с Матвея Гершевича, осталась в прошлом.
С тех пор ни много ни мало два месяца утекло. За это время сам спикер бурятского парламента выдал сенсацию, написав заявление о сложении полномочий. Матвей Матвеевич не ринулся в атаку, не устраивал репрессий в отношении высказавшихся «за» депутатов. Спикер оставался невозмутимым и спокойным. Накануне судьбоносной сессии, которая состоится в следующий четверг, сам Матвей Гершевич рассказал нам о том, что он чувствовал и как прошли для него эти два месяца.
- Матвей Матвеевич, выпад молодого коммуниста и последовавшие за ним слова поддержки некоторых депутатов стали для вас неожиданностью?
- Конечно, я такого демарша не ожидал. 26 февраля случился парламентский кризис, и для меня было неожиданностью, когда депутат от КПРФ Баир Цыренов вдруг выдвинул требование отправить меня в отставку. В качестве аргумента привел тот факт, что на планерке у главы республики я высказал слово в его защиту. Еще раз подчеркиваю, что это было сугубо мое личное мнение, поскольку не все депутаты с ним могут быть согласны.
После того как ряд депутатов, в т.ч. и некоторые «единороссы», проголосовал за рассмотрение вопроса о моей отставке, я принял решение поставить вопрос о проверке своей легитимности. Вслед за своим заявлением я обратился к депутатам, чтобы они решали вопрос о снятии с меня полномочий председателя Хурала, если уж они не доверяют мне. Если они верят мне и не дают отставку, то я остаюсь работать и при этом приму любое их решение с пониманием. Я думаю, что принял верное решение, написав заявление о рассмотрении моей легитимности. Естественно, это рискованный для меня шаг, но я по-другому не мог.
- Известно, что на протяжении этих двух месяцев вы встречались со многими депутатами, вели переговоры. Что они вам говорили при личных беседах?
- Высказывались разные мнения в ходе встреч с депутатами. Но ни от одного я не услышал категоричной негативной оценки моей работы на посту председателя. Было мнение, что я не должен был защищать главу республики от лица всего депутатского корпуса, т.к. это не соответствует этике. Но оно отпало, т.к. я говорил лично от себя. Было мнение, что у меня сложились слишком хорошие отношения с правительством. Некоторые почему-то считают, что Хурал должен быть в противовесе с правительством. Я же всегда проводил линию на деловое взаимодействие, т.к. задачи одни – решать социально-экономические вопросы в республике. Мы не должны враждовать, наоборот, искать совместные пути решения. Я всегда считал, что такие отношения – это конструктивные взаимоотношения законодательной и исполнительной ветвей власти и это нормально. Но и эта версия тоже была отметена. Были разговоры, касающиеся моего возраста. А кто сказал, что я старый? ...Кто-то высказывался о моей авторитарности. Но это тоже в корне неверно, потому что сама система взаимоотношений в Хурале основана на демократических принципах. Я имею только один свой голос. Каких-либо властных полномочий на мнение депутатов у меня нет. Депутатский корпус, работающий на постоянной основе, мне тоже не подчиняется. У нас абсолютно демократические отношения. Ни одно решение в Хурале не принимается единолично – только путем голосования на комитетах, советах или на сессии.
У Народного Хурала одни из лучших показателей по эффективности деятельности. Мы всегда в топе рейтинговых оценок, которые проводит Совет законодателей при Совете Федерации и Государственной Думе РФ. У нас никогда не возникало конфликтных ситуаций, все наши законы работают. Ко мне, как председателю Хурала, тоже не высказывались претензии.
- После сессии многие предсказывали, что вы начнете какие-то репрессии в отношении тех депутатов, которые высказались за вашу отставку.
- Нет, я не пытался преследовать, мстить или разбираться с депутатами. Я понимаю, что это политика. Не приемлю подковерных игр и интриганства. Я бы с пониманием и уважением отнесся, если бы тогда недовольные мною депутаты пришли ко мне и высказали претензии по поводу тех или иных моих действий. В парламенте я всегда знал, что есть разные депутаты, каждый со своим мнением, есть представители оппозиционных партий, и мы должны работать вместе.
- Как прошли для вас и Хурала эти два месяца после той сессии?
- Они прошли в обычном рабочем русле. Мы все дружно работали, встречались на планерках, проводили заседания. На предстоящей 23 апреля сессии будет рассматриваться не только мой вопрос, но и еще около пятидесяти.
- Матвей Матвеевич, это ведь будет в какой-то мере судьбоносная для вас сессия – или вы остаетесь председателем, или переходите в разряд простых депутатов.
- Я готов ко всему. Расстраиваться из-за того, что я стану просто депутатом, если так произойдет, не буду. При любом исходе я остаюсь депутатом и продолжу работу. Понимаю, что назначаюсь не кем-то сверху, а решением всех депутатов. Вопрос о моей принудительной отставке я не принимаю. Раз меня в 2013 году на тайном голосовании избрали, пусть таким же способом решится коллизия об отставке. Поэтому я написал заявление. Считаю, если возникнет подобный вопрос в отношении моих заместителей или председателей комитетов, все должна решать кабинка для тайных голосований. Когда человек заходит в кабинку для голосований, он остается наедине со своей совестью. Ничто не мешает ему высказать только свою, независимую ни от кого точку зрения. Это и будет выражением степени зрелости любого депутата.
