Его автор Надежда Гуменюк из г. Читы уже известна нашим читателям. Она – лауреат I Литературного конкурса «Новая проза» за рассказ «Где Байкал берет начало».
Н. Гуменюк – член Союза писателей России, автор трех поэтических книг. На родине ее знают так же как журналиста, главного редактора краевой газеты «Эффект».
В 2016 году Надежда стала серебряным лауреатом Международного конкурса «Национальная литературная премия «Золотое перо Руси - 2016» в номинации «Поэзия».
Женькино счастье
Впервые в жизни Женька уезжала из родного дома. Далеко. В чужой, незнакомый город. За свои семнадцать лет она никогда не бывала в больших городах, если не считать областного центра, куда Женька ездила с родителями продавать картошку на базаре и за новой школьной формой. Но это, казалось, было так давно. И отца уже не было – умер после неудачной операции. Мать поднимала, как могла, ее, Женьку, и двоих младших братьев. Тянула на двух работах – в отделе кадров небольшого предприятия, а вечерами там же мыла полы в конторе. Иногда брала с собой Женьку, стараясь в другое время не отрывать ее от учебы.
А вот теперь мать собирала Женьку в дорогу. Чемодан, оставшийся еще от отцовских командировок, был собран и застыл в ожидании нового путешествия. Мать напекла пирогов со всячинкой, как она говорила: с капустой, морковью, ливером.
– Все сгодится в дороге, доча. Да и тетю Олю угостишь с дядей Пашей. Письмо-то мое они, поди, уже получили.
Мать старалась быть веселой, но глаза ее то и дело наполнялись слезами. Женька удивлялась, откуда столько слез у маленькой, худенькой женщины. Сколько себя помнит Женька,мать так плакала только на похоронах отца и выла в голос. Время кое-как залатало материнское горе: нельзя ей было умирать вслед за отцом, оставлять детей сиротами.
– Жень, а может, передумаешь? Вон Иришка, подруга твоя, в областной город собирается, там тоже институты есть всякие, а?
Женька упрямо насупилась, не собираясь продолжать любимую материнскую тему. Еще до окончания школы девушка поставила перед собой твердую цель – поступать на филфак в соседнем с ее регионом городе. Там жила и Женькина родная тетка по отцу. Женька ни разу в жизни не видела ее и теперь сомневалась, правильно ли мать сделала, что написала ей письмо с просьбой приютить племянницу. Но ее маленькое сердечко грела уютная мысль о том, что так и будет – примут девчонку далекие родственники.
В город Женька приехала утром. Было пасмурно, и моросил теплый, как прикосновение ласковых кошачьих лапок, дождь. Дома осталась рыжая Люська – любимая Женькина кошка. Вспомнив о ней, она едва не заплакала. Люська не вышла провожать любимую хозяйку, словно презирая ее за измену. Спряталась где-то и, наверное, наблюдала оттуда за Женькиными проводами хитрющими и страдающими желтыми глазами.
– Красавица, куда тебе? Доедем с ветерком!
Возле Женьки лихо тормознул желтый автомобиль с черными шашечками на боку. Такси! «Ой, мамочки! Не поеду я!» – испуганные мыслишки заметались в голове девушки. Мать строго-настрого наказала ей не садиться в машину с незнакомыми мужчинами, даже в такси. К тому же денег у Женьки было аккурат столько, чтобы оплатить за угол тетке и на питание за месяц, да еще кое-какая мелочь на непредвиденные расходы.
– Нет, дяденька, мне на автобус надо…
– Прощай, тетенька! Удачи!
Водитель, белокурый молодой мужчина, улыбнулся и подмигнул Женьке.
А у нее на душе неожиданно стало легко и тепло, словно окунулась в речушку возле своего дома, которая всегда ласково принимала девчонку в свои объятия.
Через несколько минут мягко подкатил автобус, на котором Женька должна была добираться до теткиного дома. Всю дорогу она с интересом глазела в окно, за которым проносились жилые кварталы незнакомого города, озабоченные люди, нагруженные всяким скарбом, машины, собаки. А вот и нужная Женьке улица, на которой где-то поджидала ее незнакомая городская квартира с тетей и дядей в придачу.
– Здравствуйте, я Женька. Мама писала вам обо мне…
На пороге квартиры стояла дородная женщина с юркими, острыми глазками, которые зорко ощупывали девушку.
– Кого там нелегкая принесла еще?
Из недр квартиры донесся недовольный мужской голос.
– Паш, представляешь, ко мне племянница приехала. Ну проходи, что ли…
Тетка усадила Женькуза стол, налила чашку горячего чая, выставила в вазочках малиновое варенье, печенье и конфеты-подушечки. Женька бухнула на стол большой пакет с пирогами и литровую банку меда.
– Вам, теть Оль, гостинцы мама отправила.
– У-у, какая вкуснятина! – тетка вонзила в пирог мелкие, как у мыши, зубки…
Подошел пухлый мужчина с одутловатым, словно неподвижным лицом.
– Привет, племянница! Какими судьбами?
Женька растерялась под напором его жестких, темных глаз.
– Да вот… Поступать приехала. Мама вам писала…
Тетка вопросительно смотрела на мужа, будто ждала приговора суда.
– Ладно, живи пока, а там посмотрим…
И потянулись новые будни. Женька вставала вместе с родственниками, которые старались ее не замечать. Дядя метал в нее немые негодующие молнии из своих колючих глаз. Бурчал что-то недовольно жене. Она покорно кивала головой и осуждающе поглядывала на племянницу. Когда дядя уходил, демонстративно хлопнув дверью, тетка коршуном налетала на девушку.
– Дядя Паша злится на тебя. У него работа нервная, а ты тут еще крутишься под ногами. Уезжала бы ты, девонька…
Женька удивленно смотрела на нее и отрицательно мотала головой.
– Теть Оль, куда же я уеду? Я сдаю экзамены, хочу поступить в университет. Я же вам заплатила за месяц вперед… Потерпите. Если поступлю, буду жить в общежитии…
***
Ура! Поступила! Это был, казалось, самый счастливый день в жизни Женьки. Город пел и танцевал вместе с ней, люди приветливо улыбались. И даже тетка с ее вредным мужем казались Женьке вполне симпатичными. Особенно тогда, когда она уходила от них.
В общежитии было весело. В комнате, где жили Женька и еще три девчушки, с утра до вечера было солнечно, сияла умыто чистота, как в операционной. В гости к девчонкам заходили знакомые парни с других факультетов. На филфаке, или, как называли его, в «бабьем царстве», парней было мало.
Девчонки почему-то невзлюбили Женьку. Особенно одна из них, Галина, пышнотелая, с острым язычком. Она постоянно поддевала ее, награждала обидными кличками. Другая, Светка, худощавая дылда, угодливо суетилась возле нее.
– Не обращай внимания на них, – успокаивала Женьку коренастая Наталья. – Они завидуют тебе. Ты такая светлая, чистая, красивая. А они лахудры вокзальные, по углам с парнями обжимаются.
Женька улыбалась сквозь слезы и кивала благодарно Наташе за участие. Училась Женька, как летала, легко и охотно.Если бы еще не придирки соседок по комнате…
А потом в ее жизни появился Он. По воскресеньям в общежитии были танцы, на которых отрывались все его обитатели с разных факультетов. Женька надела свое лучшее сиреневое платье, рассыпала по плечам пушистые русые волосы. Посмотрела в зеркало и радостно отшатнулась. Из его мерцающей глубины на девушку смотрела какая-то неземная красавица с глазами цвета спелого янтаря, чуть капризно вздернутой верхней губой и удивленно приподнятой бровью.
Видно, и Он увидел ее такой в зале с приглушенным светом. Вокруг танцевали пары, обнимались в истоме танца парни и девчонки. Он подошел к Женьке, слегка робея, высокий, блеснув сочной синевой глаз за тонкими линзами очков: «Разрешите?».
Женька влюбилась сразу и счастливо. Он приходил к ней в комнату. Терпеливо дожидался, пока Женька соберется. И они шли гулять по городу или в кино. Им везде было хорошо вместе. Они любили друг друга. Целовались до головокружения, тесно прижимались друг к другу, не выпуская вздрагивавших от нежности ладоней.
Однажды Сергей, волнуясь и запинаясь, предложил Женьке выйти за него замуж.
– Нет, что ты…Мне нужно учиться! Сережа, давай подождем…
Он насупился, но тут же сверкнул своей шикарной улыбкой:
– Давай подождем. Я люблю тебя, слышишь?..
А вскоре она ушла из общежития. Девчонки совсем озверели, не в силах выносить ослепительного Женькиного счастья. Галина делала ей всякие мелкие пакости. Сыпала перец или соль в постель, разрезала платье, прятала учебники. Но Женька не замечала этого и продолжала купаться в своей любви. Однажды Галина, выждав, когда они останутся одни в комнате, подсела к Женьке на кровать и прошипела:
– Уходи отсюда, не то я скажу комендантше, что ты у нас вещи воруешь…
Женька на удивление быстро нашла квартиру в центре города. Она была большая, светлая, с высокими потолками. Были в ней ванная комната и туалет. После переполненного общежития это были поистине царские хоромы.
И все бы ничего, да опять, видно, не повезло Женьке. Соседкой по квартире оказалась хищного вида девица, которая заискивала перед хозяевами, когда те приходили за платой за жилье, а стоило им уйти, шипела на Женьку:
– Откуда тебя черт принес. Жила до тебя – горя не знала…
Вскоре Женька поняла, в чем тут дело. Захаживалик соседке иногда какие-то невзрачные личности мужского пола. И даже пытались заигрывать с Женькой. Она их быстро отшивала, говоря, что у нее есть жених.
Сергей приходил, попадая под тяжелый артобстрел черных, бегающих глазок Валентины, соседки Женьки. Она насмешливо поглядывала на девушку и пеняла ласково Сергею:
– Что ты в ней нашел? Три кило костей, обтянутых кожей! То ли дело я – есть на что посмотреть!
Валентина победно потрясала своей большой грудью, крутила перед Сергеем округлыми бедрами.
– Женись на мне, а? Осчастливлю тебя, деток нарожаю…
Сергею было неприятно встречать наглую Валентину в квартире Женьки, и они стали встречаться на улице. А вскоре поссорились. Вдребезги. И, оказалось, надолго.
Сергей пришел, как всегда, под вечер. Что-то в его поведении Женьке показалось подозрительным. А когда он полез целоваться, на Женьку резко пахнуло перегаром. Пьяный!
– Уйди! Зачем пришел пьяный?
Сергей дурашливо развел руками:
– У друга выпил немного на дне рождения. Ну, Жень, прости дурака…
– Дурак и есть! Все – свободен! Ты мне не нужен!..
Сергей обиженно засопел и ушел.
А этой же ночью соседка задумала отравить Женьку. Перед уходом на ночное дежурство она тайком включила конфорки на газовой плите. Женька проснулась от удушливого запаха. Вначале она не могла ничего сообразить, а после мысль молниеносно прошила уже слегка одурманенный мозг. Газ!
Женька стремглав кинулась на кухню, отключила конфорки. Знала, что нельзя зажигать свет, иначе мог бы случиться взрыв. На кухне и без того было светло из-за уличных фонарей. Девушка распахнула окна во всей квартире, в которую спасительно ворвался морозный воздух. Женька упала на кровать без сил, намереваясь часок поспать перед лекциями.
Валентина, вернувшаяся с дежурства,воровато заглянула в ее комнату. Женькин слабый голос заставил ее вздрогнуть.
– Валя, зачем ты это сделала? Зачем включила конфорки?Если бы я не проснулась ночью, не разговаривала бысейчас с тобой…
Девица опомнилась, заверещала, как сорока:
– Что это я сделала? Докажи, что это я! А может, это ты сама!
И опять Женьке пришлось менять жилье. Только теперь она твердо решила переводиться на заочное отделение. Не хочет, видимо, город принимать ее. А может, зовут ее родные края, скучают по ней.
***
…Село, куда Женька приехала работать учителем русского языка и литературы, раскинулось среди невысоких, лысых сопок в степи. Выросшая в дремучей тайге, Женька вначале опешила, выйдя из автобуса. Но после минутного замешательства эти незнакомые места показались ей даже милыми.
Весна едва проклевывалась, как птенец из яйца. Весело журчали ручьи,сбегая с пологих сопок. «Боже! Какое это чудо, что я приехала сюда!».
Она шла в правление колхоза, где, как ей сказали в районо, ее ждут и предоставят жилье.
– Евгения Ивановна Степанова? Очень приятно с вами познакомиться! – навстречу Женьке вышел из-за стола седовласый, крупный мужчина средних лет, председатель колхоза, улыбаясь, протянул ей крепкую, широкую ладонь: – А мы вам жилье уже подготовили. Милости просим в ваш новый дом.
Так и поселилась здесь Женька – Евгения Ивановна, как ее теперь уважительно звали в селе все от мала до велика. Домишко был старенький, с подслеповатыми окнами, похожий на доброго старичка. В нем была печка с лежанкой, крепкий еще стол из лиственницы по-хозяйски пристроился у окна, пара таких же добротных табуретов жались к нему. Кровать, старинная, с никелированными шариками, казалось, занимала пол-избы. В шкафу на стене аккуратно ютилась посуда. Хозяева дома уехали в город за лучшей долей, словно поменявшись с Женькой местами. Как знать, может, здесь ее место?
В школе учителя были в основном пенсионного возраста и встретили Женьку с удивлением: «Милочка, вы еще так молоды! Загубите жизнь в этой глуши!».
Но ученики сразу же полюбили свою юную учительницу за ее добрый нрав и яркие мечтательные глаза, за звонкий, веселый голос, за то, как она умела уводить их в прекрасный и удивительный мир литературы. Пушкин, Лермонтов, Толстой…
Местные женихи наперебой ухаживали за Женькой, а она все никак не могла забыть Сергея. Где он сейчас? Может быть, нашел уже ей замену? Уезжая из города, Женька не стала встречаться с ним, и он не знал, что она уехала.
А время бежало, легко и незаметно, лишь меняя окраску в природе. Седина степей, продуваемых жгучими ветрами зимой, сменялась изумрудным маревом и броской сиреневой красотой багульника на степных окраинах весной. Лето горело жаркими саранкамии плавилось под солнцем, похожим на медное бурятское блюдо для бууз. Осень рассеянно гуляла в ковыльных зарослях и осыпала их из прохладных рук серебристым инеем, покрывала стальными пластинами льда мелкие речушки.
В жизни Женьки тоже наступили перемены. Она вышла замуж за местного парня, работавшего механиком в колхозе. Парень был броско красив смуглой гуранской красотой. Гуранами называют в Забайкалье метисов, в жилах которых течет русская и бурятская, тунгусскаякровь. Женька не то чтобы полюбила его, но он ей нравился. Николай был ласков с ней, оберегал от всякой работы по дому. Она и не заметила, как стала деревенской женщиной, отличаясь от других селянок, впрочем, своей тонкой красотой, начитанностью и мечтательностью. Родила девочку, похожую на Николая. Только глаза у дочки были Женькины – светлой янтарной спелости.
Благополучная Женькина жизнь дала сильную трещину, когда Николай стал выпивать. Вначале он приходилс работы под хмельком, а потом чуть ли не каждый день приходил пьяным. Дошло до того, что на очередной выговор жены он ударил ее. И это, что называется, стало последней каплей в чаше терпения.
Женька собрала вещи и уехала с дочкой к матери. К тому времени она уже окончила университет и продолжала работать уже в своей родной школе. Здесь знали Женьку еще со школьных лет и любили ее.
Дочка подрастала. Училась хорошо. В ее жизнь прочно вошли приметы нового времени. Она увлеклась компьютером, легко и уверенно пользуясь им. Сыпала английскими фразами, дружила со сверстниками не только в школе, но и в Интернете.
Женька тоже с радостью и увлечением входила в мировую паутину. Завязывала знакомства, но они рассыпались, как карточный домик, едва начавшись. Не верила она в счастье по переписке. Миражи, да и только.
Однажды, гуляя в «Одноклассниках», она решила поискать Сергея. Сердце цепко держало его образ. Нашла его почти сразу. С фотографии на Женьку смотрел солидный, состоявшийся человек, который точно знал свою цель в жизни и, вероятно,достиг ее.
Поколебавшись немного, Женька написала ему письмо. И Сергей ответил ей радостно-удивленно. Оказалось, что он тоже всегда вспоминал о ней. Был женат. Сейчас в разводе. Осторожно спрашивал ее о семейном положении и не скрывал радости, узнав,что и Женька живет одна, без мужа.
Через несколько месяцев переписки и долгих телефонных разговоров Сергей предложил ей встретиться. Сердце Женьки екнуло, может, в предчувствии счастья, от которого она когда-то сама отказалась.
…И опять Женька оказаласьна том самом перроне, куда поезд принес ее много лет назад. И снова моросил теплый весенний дождь, ласково прикасаясь влажными ладонями к ее разгоряченному волнением лицу.
– Здравствуй, любимая моя… А ты ничуть не изменилась, словно бы и не было этих долгих лет нашей разлуки…
Сергей обнял Женьку, трепетно, бережно, как в юности. Коснулся ее губ своими прохладными губами. Она вспомнила эти родные губы, и сердце отозвалось волной нежности.
– Здравствуй, любимый… Как давно мы не виделись…А будто вчера расстались.
Сергей отстранился и с улыбкой посмотрел в ее глаза, словно запоминая вновь эти светлые янтарные крапинкина радужке, которые не давали ему покоя много лет.
– Не будем больше расставаться, а? Любимая моя, я так ждал тебя…
Женька впервые за долгие годы вновь почувствовала себя по-настоящему счастливой.
Поезд, на котором она приехала, растаял в сумраке хмурого утра, мерцая уже далекими огнями. А Женьке казалось, что это ее прежняя жизнь без Сергея уходит от нее безвозвратно и приветливо мигает ей на прощанье…
