Обряд во имя будущей жизни

На прошедшем недавно празднике «Алтаргана» живой интерес жителей и гостей Бурятии вызвал конкурс «Один день бурята». Особенно заинтересовали людей обряды рождения ребенка, колыбели, правила наречения…



Новая жизнь — это само по себе великое чудо, а если появление на свет нового человечка сопровождается интересным магическим обрядом, то это необычно вдвойне. В начале этого года улан-удэнка Туя Манзарханова родила чудесного малыша по имени Агван. Всю беременность молодая женщина жила с ощущением счастья, переполнявшим ее, прекрасно чувствовала себя и задумала обязательно сделать рождение своего второго сына чем-то особенным.
— Я много слышала о бурятских обрядах рождения ребенка, но ничего толком не знала о них. Поэтому стала читать литературу, наводить справки о том, что надо для обряда, — вспоминает женщина.
Туя решила обязательно совершить обряд захоронения последа ребенка (тоонтолхо). Оказалось, что процесс этот довольно хлопотный.
Еще будучи на родильном столе, женщина попросила не выбрасывать послед ребенка, а сохранить. Акушеры были весьма удивлены, но просьбу выполнили.
— На последних месяцах беременности я ходила вся в заботах и искала участников обряда — шамана, бабушек, женщину, которая не может родить дитя.., — вспоминает Туя.
В одной палате с ней лежала женщина из Кижинги, которая уже совершала тоонтолхо и поделилась с нашей героиней интересными подробностями.
Впрочем, как рассказывает Сергей Доржиев, главный специалист Республиканского центра народного творчества, вариантов проведения этого ритуала у бурят много. И присутствие шамана не обязательно. Главное, провести обряд правильно. Послед считался частью, душой ребенка, и жизнь новорожденного зависела от него. По верованиям бурят, надо уберечь послед от злых духов.
В идеале на выбранном месте в северо-западной части юрты за очагом поднимали половицу и роженица клала в землю серебряную монету. Исполняющие обряд старухи копали здесь ямку. На ее дно стлали войлок, на который клали шерсть, затем зерна, на них — кость овцы. Сверху помещали послед, затем ямку засыпали. После этого варили саламат. Над ямкой разжигали огонь, вокруг которого усаживались исполняющие обряд старухи и роженица. Чашка с саламатом передавалась трижды по кругу, каждая из женщин бросала кусочки саламата на ямку, а также ела его. На этом обряд заканчивался и половицу ставили на место. Присутствие мужчины, как правило, не допускалось. Исключение делалось только для бездетного мужчины, который приходил на этот обряд вместе с женой, и их участие имело особый магический смысл — сулило «избавление» от бездетности. Почетным гостем и главным исполнителем обряда была повивальная бабка.



— Правда, сейчас днем с огнем не найти в городе повивальную бабку — главную героиню обряда. Ее у меня не было, конечно, — говорит Туя.
Как ей показалось, во время проведения действа чувствуется магия этого ритуала. В нем участвуют люди, мечтающие о ребенке. У Tyи во время ритуала тоже присутствовала женщина, которая давно мечтает о ребенке.
Как и положено, на обряде резали барана. Отдельные части свеженины использовались при отправлении родильных обрядов, причем для каждого предназначались строго определенные части. Для угощения непременно варили, помимо мяса, еще и внутренности: желудок, начиненный кровью (хоторгой), почки (бooри), печень (эльгэн). Также варится курдюк. Спиртное не полагалось. Во время угощения или после него обменивались подарками. Каждый пришедший, в том числе и повивальная бабка, подносил подарки новорожденному. Родители в свою очередь одаривали гостей. Самый почетный подарок предназначался повивальной бабке. Она получала рубашку, платок и деньги. Все остальные, в зависимости от благосостояния хозяев, одаривались хлопчатобумажными рубашками, платками, деньгами, причем все абсолютно, включая и детей, которым давали сладости и мелкие монеты.
Туя послед решила не закапывать в мерзлую зимнюю землю, а отдать собаке.
Считалось, если хозяйская собака съест весь послед, то он будет скрыт от злых духов, а жизнь ребенка будет сохранена.
— Для нас «сохранителем» стал огромный сенбернар хозяина дома, около которого мы проводили обряд, — улыбается Туя.
Она провела обряд на Лысой горе, потому что узнала, что очень многие в городе делают захоронение последа именно в этом месте.
Место захоронения последа считалось для человека священным и почитаемым. Туя уверена, что ее сын в будущем будет знать, где конкретно находится его родное место, которое будет придавать ему сил.
Шаман высшего посвящения Семен Баиров считает, что городским жителям надо внимательнее относиться к выбору места захоронения последа.
— Раньше это были дупла родовых деревьев, места под очагом, в усадьбе… Сейчас многие выбирают как тоонто нютаг Лысую гору и делают это «партизанским способом», никак впоследствии не ухаживая за «родным» местом, — говорит Семен Тулгеевич.
Он считает, что это не должно проходить стихийно, а за «родными местами» должны следить шаманские организации.
Если обряд захоронения последа — это пока еще редкость, то обряд колыбели довольно популярный. Колыбель пользовалась у бурят особым почитанием. Интересно, что старую колыбель могли использовать как дар только от родителей мужа. Она могла переходить только к потомству по мужской линии. Если у родителей мужа старая колыбель не сохранилась, делали новую, причем только после рождения ребенка. Делать кроватку заблаговременно и покупать вещи для новорожденного заранее считалось греховным. Это могло повлечь за собой какое-нибудь несчастье: неудачные роды или даже недолголетие ребенка.
Своему малышу Tуя дала имя великого бурятского религиозного и общественного деятеля Агвана Доржиева. Существовало поверье, что имя человека влияет на его будущие качества и благополучие. Поэтому раньше старались давать детям имена-понятия с положительным значением: Бата (крепкий), Зоригто (сильный, отважный), Жаргал (счастье), Сэсэг (цветок); а также имена, которые бы способствовали его долголетию: Мyнхэ (вечный), Золтой (счастливый), Буянтай (добродетельный, счастливый), Тогтохо (останется жить). Но иногда нареченное имя могло заменяться другим, а в особых случаях, например, при частых болезнях ребенка из-за суеверного страха даже строго запрещалось называть ребенка по имени. Придумывалось какое-нибудь неблагозвучное прозвище, чтобы злые духи не обратили внимание на ребенка. К примеру, часто ребенка звали Забаан (безвкусный, в переносном смысле — негодник), Хазагай (кривой), Хабтагар (плоский, широкий), Хара (черный). Были имена и вовсе отрицательные: Муу изы (плохая, дурная баба), Эмэ (баба), Тэнэг (глупый), Архинша (пьяница) и т.д. Как считали наши предки, часто злых духов «вводили в заблуждение» имена, означающее животных: Тэхэ (козел), Буха (бык), Шоно (волк), Эмэ нохой (сука), Баха (лягушка). «Отпугивающую» роль выполняли и такие имена, как Тyмэр (железо), Балта (молот), Шулуун (камень)…

В статье использованы материалы книги К. Басаевой «Семья и брак у бурят».

Автор: