К 65-летию поэта Н. Нимбуева 16 июня 2013 года в 10.00 в Саду камней на границе Еравнинского района пройдет открытие поэтического хурдэ. В честь открытия хурдэ в родовом кочевье Нимбуевых – местности Нимбуу Боршогор – пройдет праздник поэзии
Единственный в России поэтический Сад камней расположен в Бурятии на границе Еравнинского района. Напомним, что этот Сад камней был основан в 2003 году по инициативе движения «Молодежь Еравны». И все это время обретает новые очертания.
Первым в саду появился камень со стихами Намжила Нимбуева — бурятского поэта, чье творчество изучают в Кембридже в разделе русской поэзии. В поэтическом саду, как и во всех восточных садах, количество камней всегда нечетное. Сейчас в саду девять белоснежных камней. Каждый уголок поэтического сада создает особое, неповторимое настроение.
Один из немногих в России мастеров флорентийской мозаики Юрий Мандаганов несколько лет назад выложил нефритовую дорожку в саду камней. А в эти дни идет работа над завершением изготовления поэтического хурдэ — крутящегося барабана наподобие молитвенного. На гранях барабана будут выгравированы стихи в стиле верлибр.
После открытия поэтического хурдэ в 11.00 в родовом кочевье Нимбуевых – местности Нимбуу Боршогор у ступы Отошо Бурхан – состоится молебен Будды медицины с участием лам Иволгинского и Эгитуйского дацанов.
В конкурсе стихов, магталов и благопожеланий, который пройдет после молебна, могут принять участие чтецы всех возрастов из близлежащих районов и г. Улан-Удэ. Председателем жюри конкурса чтецов выступит брат Намжила Нимбуева – Баир Нимбуев.
Приглашаем всех желающих на праздник поэзии, посвященный юбилею Намжила Нимбуева. Напомним читателям о жизни и творчестве поэта.
Немой Нимбу
В 1910 году в переменчивые апрельские дни над юртой бедняка Мунхын Нимбу из местности Маракта появился длинный шест, означающий радостную весть – здесь родился ребенок. О том, что это мальчик, счастливый Нимбу рассказывал землякам жестами. В раннем детстве Нимбу потерял слух и речь, потому его все называли «Немой Нимбу». Но природа щедро возместила ему утрату в сыне Ширабе и внуке Намжиле Нимбуевых. Оба станут великими мастерами слова.
Ты слышишь, дед,
Немой Нимбу,
Бурят по происхождению,
Нищий чабан по месту в жизни?..
Тебе посвящаю эту книгу,
Родившийся после твоей
Смерти молодой внук,
Осмелившийся говорить
Твоими безмолвными устами
На языке русских братьев,
– напишет через полвека Намжил Нимбуев.
«Отдаст последнюю рубаху»
– Э-э-э, да наш немой Нимбу последнюю рубаху с себя снимет и отдаст. Теперь и у него появилось сокровище, продолжатель рода, – говорили земляки об отце будущего поэта Шираба Нимбуева.
В урочище Маракта, где были родовые стойбища Нимбу, есть сопка, вся кудрявая из-за растущей на ней дикой малины, которая названа «Нимбу-боршогор». Так люди оставили в памяти имя человека за доброту и сострадательность.
– Благословили его боги сыном. И весь его род тоже. Ведь Нимбу нес на себе тяжело заболевшего земляка, когда они возвращались из паломничества в Монголию. Последствия этого доброго деяния благотворно скажутся на его потомках, – предрекали набожные старики.
Хуварак-шалунишка
То, что отец был немым, никак не повлияло на речь подрастающего Шираба. Смышленый мальчик, он как старший сын с раннего возраста помогал родителям. Пятеро младших сестренок выросли, заботливо опекаемые братом Ширабом. Но, как бы ни нужна была помощь единственного сына в хозяйстве, родители решили учить его грамоте. Шли первые годы становления советской власти, храмы пока еще не разрушались. И Нимбу отвез сына на обучение в Эгитуйский дацан. В 10 лет Шираб легко освоил старомонгольскую письменность и начал изучать тибетский язык через чтение священных книг. Перед мальчиком открылся совершенно новый мир. Древние индийские притчи, тибетские сказания и монгольские летописи захватывали дух впечатлительного Шираба. Мерный ритм молитв усиливал мелодичность санскритских и тибетских слов.
Но как ни интересна учеба, мальчишечья озорная энергия ищет выхода. Однажды к настоятелю дацана прибежали с неожиданным докладом:
– Там два ваших хуварака ездят верхом на корове вокруг дацана. Да еще и сели лицом к хвосту, сорванцы. Один из них сын немого Нимбу Шираб! Надо наказать их за такую выходку, чтоб другим неповадно было. Надо же такое придумать…
Провинившегося Шираба с другом в наказание посадили в темный сарай. Родители не собирались обрекать на трудную жизнь ламы единственного продолжателя рода. Просто дацаны были единственной возможностью для многих бурят дать детям образование, не меняя религию.
Бурятский Ломоносов
Между тем советская власть объявила «всеобуч». Азбука на латинице, а затем на кириллице заменила старомонгольскую письменность. Шираб, как и многие его сверстники, снова сел за парту уже светской школы почти в 20 лет. Позже, прочитав о Ломоносове, Шираб улыбнется, вспоминая и свой рабфак в Улан-Удэ. Сюда его отправил человек, которого в Еравне почтительно называли «Учитель Жабон».
– Почему все время говорят о «ликвидации безграмотности»? Все мы учились при дацане, умеем писать, читать по-старомонгольски и по-тибетски. Почему пишут, что буряты не имели до революции своей письменности? – недоуменно задавались вопросом юный Шираб и его сверстники.
Ответ пришел, как страшный удар. Однажды утром Эгитуйская долина неожиданно побелела, покрытая листами священных книг. Борьба с религией докатилась и до Бурятии. О том, что Эгитуйский дацан не только закрывают, но и разрушают, Шираб узнал, будучи студентом Комвуза. Сын бедняка, он искренне верил, что новая власть уравняла его права. Но перегибы с раскулачиванием и особенно разрушением храмов заставляли содрогаться молодого поэта.
- Наш учитель Жабон ночью на полуторке вывез святыню – статую Зандан Жуу – в город, чтобы сдать в антирелигиозный музей. Иначе борцы с религией и ее уничтожат. Словно ребенка мы тихо запеленали Зандан Жуу в войлоки, обвязали хадаками и уложили в полуторку. Плакали. Когда она уезжала от нас, бабушки молоком вслед дорогу окропляли. Учитель Жабон только по ночам ехал в город, чтобы не попасться днем на глаза с таким «грузом», - шепотом рассказывали Ширабу земляки.
Страшные годы репрессий не коснулись сына бедняка. Стихи его стали печатать в газетах в конце 20-х годов. А затем стали издаваться его первые книги лирических стихов. К тому же скрашивало жизнь начинающего поэта Шираба Нимбуева семейное счастье. А потом грянула Великая Отечественная война.
Любовь - монгольский «дар судьбы»
Молодую семью Нимбуевых война застала в Монголии у самой границы с Кяхтой. Там в советском консульстве с 1937 по 1945 год Шираб Нимбуев работал советником и переводчиком в советском посольстве.
Из этой поездки Шираб Нимбуев привез и опубликовал цикл стихов о Монголии, о ее тружениках-аратах, о природе. Было много лирических стихов. Его уже причисляли и к плеяде известных детских писателей. Он обожал детей, написал для них множество стихов и сказок в стихотворной форме. Сказки «Тархай – сын Зархая», «Мальчик-с-пальчик» и другие до сих пор цитируют в народе.
Парадокс был в том, что сам поэт еще не имел детей, хотя прожил с женой Лхамой 10 лет. Врачи вынесли вердикт – ваша супруга в силу особенностей организма не может стать матерью. Впрочем, Лхама продолжала ездить на аршаны, надеясь изменить вердикт врачей. В одну из таких поездок жены произошло событие, значимое не только для семьи Нимбуевых, но и всей бурятской поэзии. Одиночество тоскующего без жены поэта скрасила юная и красивая русская девушка Аня. Не будем торопиться осуждать этот короткий роман. Потому что через 9 месяцев он завершился прекрасным плодом – дочерью. Трудно описать всю гамму чувств поэта, узнавшего о появлении долгожданного ребенка: и радость отцовства, и вина перед женой, и страх перед партийным «судом»… Заметив смятение мужа, Лхама испугалась, ибо решила, что у него настолько большие проблемы по работе, что он боится ей рассказывать. Не в силах лгать жене поэт признался в том, что неожиданно стал отцом. Реакция супруги поразила мужа:
– Так что же ты не заберешь дочку? Это будет наш с тобой ребенок! – воскликнула Лхама.
Пораженный муж привез в Алтан-Булаг новорожденную дочь с молодой мамой. В консульстве по этому поводу состоялся большой праздник, провели даже церемонию «удочерения». Еще больше изумило сотрудников консульства, когда Лхама обратилась к Ане с просьбой:
- Может быть, ты немного поживешь у нас, чтобы и мы привыкли к дочке? Ведь мы неопытные родители!
Если это не величайшая женская мудрость, что еще? Старшую дочь назвали Намжилмой, по-русски Любой.
Привела сына
К концу войны в Улан-Удэ семья поэта Шираба Нимбуева вернулась с маленькой дочерью Любой. Тогда же, как мы помним, Сталин разрешил строить Иволгинский дацан. В его окрестностях поселилось много лам, вернувшихся из ссылки. Верующие тайно посещали их. Однажды попала на прием к старому ламе и Лхама.
- Ты можешь выпить тонны лекарств от врачей. Но не станешь от этого матерью. Причина не в здоровье, тебя когда-то осквернили. Я проведу обряд, и у тебя скоро родится сын, – пообещал лама.
Лхама, хоть и верующая, все же жила в атеистическом государстве и потому не придала значения словам ламы. При первых же признаках беременности Лхама примчалась к лечащему врачу.
– Нет-нет! Я сто раз тебе говорил, что ты не способна стать матерью, – замахал руками врач, едва услышав от Лхамы о вероятной беременности. – Чудес не бывает!
Но когда врач убедился в чуде, долго не мог прийти в себя. А счастливая до слез Лхама не могла ему рассказать о древнем бурятском поверье: если бездетные пары усыновляют ребенка, он как бы «приводит» за собой еще детей. 11 июня 1948 года маленькая Любочка-Намжилма «привела» в мир братишку Намжила. Следом «пришли» в мир Баирма и Баир.
Литературный дом
Большой семье Шираба Нимбуева дали квартиру в доме литераторов на проспекте Победы. В небольшой двухкомнатной квартире с ними еще жила тетя, позже бабушка. К тому же двери дома Нимбуевых всегда были гостеприимно распахнуты для многочисленной еравнинской родни и друзей. Из-за этого дети Нимбуевых частенько спали на полу.
Сказать, что дети Нимбуевых росли в мире литературы, значит ничего не сказать. По соседству жила семья писателя Африкана Бальбурова. Частые гости – Даширабдан Батожабай, Никифор Рыбко, молодые тогда писатели и поэты Сергей Цырендоржиев, Григорий Дашабылов, Матвей Чойбонов и многие другие.
– Помню, папа покупал массу книг, брошюр самой разнообразной тематики. Это были работы и по сельскохозяйственным вопросам, и по архитектуре, и по машиностроению и т.п. Мама удивленно спрашивала: «А это-то зачем?». На что он отвечал: «Брошюра стоит всего 20 - 30 копеек, а сколько интересного я узнаю!» - вспоминает Любовь Ширабовна.
В Улан-Удэ Шираб Нимбуев много лет работал в республиканской газете «Буряад Унэн», заведующим отделом, редактором. В этот период он работает в новой ипостаси журналиста. Из-под его пера выходят очерки, эссе, сатирические произведения на злобу дня в стихотворной форме. Знакомство с известным художником Филиппом Ильичем Балдаевым приводит к созданию творческого содружества: сатирические зарисовки сопровождаются карикатурами художника и подписываются эти работы «ФиБ и ШиБ». Эта еженедельная страничка газеты имела большой успех у читателей. И нерадивые работники, и слабо работающие руководители побаивались стать персонажами сатирических сюжетов. Затем долгое время Шираб Нимбуев был редактором отдела поэзии в Республиканском книжном издательстве.
– Приходилось многократно слышать слова благодарности поэтов, теперь уже известных, в адрес отца за очень бережное отношение к первым работам пишущих авторов. Поэт Георгий Дашабылов рассказывал, что отец никогда не давил своим авторитетом. Очень мягко, одним-двумя словами правил текст, и стихотворение принимало сразу отшлифованный вид, – рассказывает Любовь Ширабовна. - Писательница Гэрэлма Гылыкова писала, что ей очень повезло. Шираб Нимбуевич был первым редактором и наставником в начале ее литературного пути. Она вспоминала: он был так деликатен, работая с их произведениями, что авторам казалось, что все исправили они сами. Такие же слова благодарности в адрес отца были и от многих других авторов.
Как воспитывают поэта
Поговорка о том, как природа отдыхает на детях гениев, в семье Шираба Нимбуева, не сработала. Или в его доме была атмосфера, в которой не мог не вырасти еще один поэт?
- В нашем доме всегда было много соседских детей. Ко многим детям в нашем дворе домой ходить не разрешалось, но у нас дома обстановка была простая. Намжил придумал теневой кукольный театр, натянув простыню и включив за ней настольную лампу. К праздникам квартиру наряжали цветными бумажными гирляндами, которые сами вырезали, разными рисунками, гирляндами цветных лампочек и выпускали домашнюю стенную газету. Я рисовала разные картинки на тему быта нашей семьи, а Намжил их подписывал в стишках, – рассказывает Любовь Ширабовна, - на дни рождения всем детям нашей семьи родители дарили стопки книг. Все без исключения в детстве, как говорится, читали «в запой».
У Шираба Нимбуева можно поучиться и тому, как он приучал детей не забывать родной язык. Все каникулы в деревне у родни и дома в городе дети Нимбуевых говорили по-бурятски, а на улице по-русски. Поэтому одинаково прекрасно владели обоими языками.
В долине Маракты есть очень интересные камни. Большие, в виде каких-то зверей (черепахи), и просто огромные скалы. Они размерами с многоэтажные дома. В одном месте в скале узкая длинная проходная расщелина.
- В детстве нам говорили, что если человек грешен, то он застрянет в проходе, и мы побаивались. Папа, приезжая на малую родину с нами или земляками, писал записку, клал ее в бутылку и закапывал возле скал. В следующий раз отыскивали ее, читали и писали новую. Последнюю записку, написанную им, отыскать не смогли. Записки были очень поэтичными, – вспоминает Любовь Ширабовна.
Когда сын - поэт
В четыре года Намжил неожиданно заявил: «Я сочинил стихотворение» – и продекламировал:
Мамамни гоеда Мама у меня красивая
Шихэндээ hиихэтэй С сережками в ушах,
Папамни гоеда Папа у меня красивый
Нюдэндээ очкитэй С очками на глазах.
Родители пока посмеялись над забавным стихом. Но, обучаясь в школе №3, Намжил постоянно участвовал в различных олимпиадах по литературе, и после 7-го класса за хорошую учебу и за участие и победы в олимпиадах его наградили бесплатной путевкой во всесоюзный пионерский лагерь «Артек». Оттуда он привез «Большую золотую медаль» за лучшее авторское стихотворение «Руки прочь от Африки», сочиненное к литературной олимпиаде в лагере.
Намжила невозможно было обыграть в различные развлекательные игры, связанные со словами (типа буриме и т.п.). Дети Нимбуевых соревновались в печатании на пишущей машинке на скорость и грамотность, и здесь мальчик побеждал, печатая даже с завязанными глазами. Надо отметить, что, когда старшая сестра пошла в первый класс, Намжил вместе с ней научился читать. Намжил обладал и особым даром в отношении к слову, к рифме. Однажды была телевизионная передача, в которой выступал какой-то поэт и читал длинное стихотворение. Намжил успевал сказать, какое слово будет в конце строки, пока поэт начинал строку. Стоит ли удивляться, что и в литературном институте юноша учился с большим интересом. Там он стал увлекаться написанием белых стихов (верлибров).
В соавторстве с сыном Шираб Нимбуевич написал пьесу на бурятском языке «Анонимный сын», основой которой явился рассказ Намжила «Возрождение смутьяна Намсарая». Гордостью отца стало и то, что Намжил получил премию за песни об Улан-Удэ, написанные к конкурсу, посвященному 300-летию города. Намжил сам подготовил к публикации свою первую книгу стихов и назвал ее «Стреноженные молнии», но в готовом виде ее он не увидел. Ушел из жизни в 23 года. В командировке на родине предков, в Еравне, у него остановилось сердце.
Шираб Нимбуевич был в это время уже смертельно болен и не вставал с кровати. Поэтому ехать хоронить Намжила пришлось старшей сестре, которая когда-то и «привела» его в этот мир.
- Намжила похоронили на бурятском кладбище в урочище Маракта, там, где жили наши деды и прадеды. Он как будто приехал специально на малую родину и там остался навсегда. Это был октябрь 1971 года. Солнечная осень, которую он так часто воспевал в своих стихах, – вспоминает Любовь Ширабовна.
В тот год Намжил часто говорил, что ему надо многое успеть, много написать. Говорил, что до Сагаалгана, наверное, не доживет. Странно было слышать от высокого стройного юноши такие слова. Маме на ее приглашение к обеду говорил, что ему некогда, он торопится «оставить след на земле». Иногда, приезжая из Москвы, рассказывал, что, когда едет в троллейбусе и он трясется, покалывает под левой лопаткой. Но никому и в голову не приходило, что у него может быть сердечно-сосудистое заболевание.
Весть о смерти сына стала для Шираба Нимбуевича последним ударом. У него было несколько инфарктов. Шираб Нимбуевич пережил своего сына всего на 12 дней. Траурная процессия растянулась едва ли не на весь длинный проспект Победы. На доме, где жила семья поэта, мэрией и общественностью города в начале XXI века появилась мемориальная доска со стихами отца и сына Нимбуевых.
Досуг
3034
Поэтические барабанчики установят в Бурятии
