Из швейного цеха в Бурятии выросло большое дело, в котором каждый шов имеет значение. Команда Марины Баранниковой создаёт одежду для тех, кто пережил боль и возвращается к движению. Здесь не говорят громких слов, а просто делают добро, строчка за строчкой.
– Марина, как вы пришли к идее создавать адаптивную одежду?
– Вообще всё идёт из семьи в моём случае. У нас это семейное дело, которое я продолжаю. В 2001 году родители открыли пошивочный цех, помогали ансамблям песни и танца, детским домам, дому инвалидов-колясочников. Проводили благотворительные показы для многодетных семей и мамочек, оказавшихся в тяжёлой жизненной ситуации. Изготавливали для них платья и другую одежду.
Однажды мы проводили цикл показов, для которых сшили сценические костюмы для талантливых ребятишек из детских домов. В этих костюмах дети выступали с местными звёздами эстрады. Готовили номера и давали целые концерты. Кстати, после этого возрастала статистика усыновления и удочерения деток. Такой вот социальный эффект вызвали.
Потом, когда наступил ковид, мы откликнулись на зов врачей. Сработало «сарафанное радио», и о нас узнали. Мы стали шить одежду для защиты здоровья врачей. Получалось неплохо.
Также в первые дни специальной военной операции мы начали шить амуницию. Тогда был дефицит. Через месяца два пришло понимание, что раненых много и, как правило, это осколочные ранения. Для нас это было ново, поэтому приходилось всё тщательно изучать. Тогда мы посоветовались с нашим полномочным представительством в Москве, и они наладили работу с федеральными госпиталями и специалистами, с военными врачами. Оказалось, что есть большая потребность в специальной одежде для раненых бойцов.
Культя, обёрнутая одеялом
– Что именно подтолкнуло вас шить именно для военнослужащих с ранениями?
– Считаю, что лучше маленькое доброе дело, чем самое большое сочувствие. Нужно хоть что-то делать, а не переживать в стороне. С самого начала СВО мне было эмоционально тяжело, было непонимание, что происходит. Мой брат тоже находится там с самых первых дней. А однажды я узнала, что во время боевых действий не стало моего одногруппника, потом нашего общего знакомого. Я долго осознавала происходящее, глядя на их фотографии на прощании.
В тот же день я случайно встретила раненого бойца. Он стоял у подъезда, в одной руке у него был костыль, который постоянно падал, а вместо одной ноги – культя, обёрнутая одеялом. Мужчина пытался нажать на кнопки домофона, но постоянно ронял то костыль, то одеяло. А на улице мороз. Я подбежала, помогла ему зайти. Так вместе мы допрыгали до пятого этажа. Меня всю трясло. На мой вопрос, как же он так с одеялом мучается, он ответил: «А как по-другому? Хоть за хлебом сходить надо».
Об этой встрече я рассказала маме, и мы начали думать, что делать. Утром стали звонить, узнавать, копить деньги и шить первые тестовые изделия. С ними и с гостинцами поехали в госпиталь к нашим военнослужащим. Сначала помогли нескольким землякам, потом о нас узнали другие ребята. Так и зародилась дружба со многими из них.
В мире, где мода часто служит показной роскоши, в Улан-Удэ нашлось место настоящему смыслу. Здесь шьют одежду, которая помогает жить без боли и выглядеть достойно.
Жизнь и движение должны продолжаться
– Какие виды адаптивной одежды вы шьёте? Насколько сильно изделия адаптированы под конкретного клиента?
– Начинали мы с одного чехла на аппарат Илизарова, а сегодня отшиваем уже больше десяти наименований изделий. В самом начале нам объяснили нюансы, возникающие после установки аппарата Илизарова, показали, как он выглядит. Пациенту нужна специальная одежда, учитывая сложную громоздкую и тяжёлую конструкцию аппарата. Важно также не переохлаждать его, поскольку от этого переохлаждается конечность, в которую он встроен. Одежда должна легко надеваться и сниматься, а ещё быть тёплой в холодное время года. Кроме того, она должна защищать конечность от попадания инфекции, от пыли и шерсти домашних животных.
То есть речь не только про комфорт, но и про здоровье. И да, каждое изделие должно быть адаптировано под конкретного человека. Ведь у него ещё и множество бытовых задач: съездить куда-то, сделать какие-то документы, проходить реабилитацию. Жизнь и движение должны продолжаться. Ты не должен быть ограничен дискомфортом.
Сегодня ассортимент довольно широкий. Это лёгкая одежда: брюки, рубашки, толстовки, а также верхняя одежда: куртки, костюмы. Всё это разных видов и сезонов. Есть повседневные вещи, есть в национальном стиле – обычно мы работаем по запросам самих бойцов, и всё зависит от того, что они предпочитают носить.
Ампутация конечностей тоже бывает разная. Выше локтя, колена или ниже. Бывает, что плечо сохранить не удалось, и возникает дисбаланс по всему телу. У кого-то подвижность конечности сохранена, у кого-то нет. Порой каждый сантиметр имеет значение, чтобы одежда была удобной и по фигуре хорошо сидела.
Семейная атмосфера, разговоры по душам
– Где находится ваша мастерская, в которой вы шьёте? Хватает ли вам места, оборудования, людей?
– В 44-м квартале. В тесноте да не в обиде (улыбается). Сама я не шью, больше занимаюсь административной работой: звонки, договорённости, обработка заявок, отчётность, презентации. А вообще в нашем коллективе шесть мастеров. Каждый специализируется на своём: кто-то шьёт для тяжёлых случаев, где нужно работать очень тщательно над каждым швом; кто-то более простые вещи отшивает. Вместе мы уже больше 24 лет. На наших глазах выросли наши дети, кому-то уже свадьбу сыграли, кто-то уже бабушкой стал.
Когда поступают большие заявки, приходится вызывать наших ветеранов, тех, кто раньше с нами работал. Но это неравнодушные люди, поэтому сразу отзываются на призыв о помощи.
Да, заявок много. Да, устаём. Но у нас такая атмосфера семейная, шутки, разговоры по душам, взаимная поддержка, творческие поиски и споры. Но даже они всегда заканчиваются позитивом!
Сейчас думаем насчёт современного швейного оборудования. Но пока того, что есть, вполне хватает.
– Какие технические решения, конструкции вы применяете?
– Технические решения универсальны и однотипны во всём мире. И мировые бренды их используют, и небольшие мастерские, как наша. Это молнии, кнопки, липучки, застёжки и функциональные детали, которые можно спрятать в шов.
Мы используем только натуральные ткани, потому что речь идёт о взаимодействии с кожей человека, с его травмами. Важно, чтобы ткань дышала, не давила, не прилипала. От этого зависят и настроение, и самочувствие, порой даже давление.
– Какие самые большие вызовы у вас были при пошиве адаптивной одежды? Может быть, материалы, технологии, логистика или деньги.
– Наверное, технологии. Потому что для каждого делается своё изделие. Мы не можем сшить одни брюки и поставить их на поток. Поэтому мы постоянно изучаем мировой опыт, советуемся с коллегами из других регионов.
Чувство контроля над своим телом
– Насколько дорогим или, наоборот, доступным получается конечный продукт и как вы балансируете качество и цену?
– Наша организация называется «Сила родной земли. Центр пошива адаптивной одежды для людей с ОВЗ». У нас всё на благотворительной основе. Работаем по гранту – это наш пока первый и единственный грант. Благодаря ему мы смогли помочь очень многим бойцам.
– Можно ли сказать, что ваша одежда помогает не только носителям, но и их близким, которые за ними ухаживают?
– Конечно. Тому, кто носит эту одежду, она помогает быть немного самостоятельнее и свободнее. Даёт ему чувство контроля над своим телом, а также собственного достоинства. К тому же у человека, который ухаживает за раненым или за инвалидом, появляется время для отдыха. Ему удобнее взаимодействовать с опекаемым, легче его поднимать и передвигать.
– Как вы взаимодействуете с медицинскими специалистами, отдельными специалистами при разработке изделий?
– Мы работаем с фондом «Защитники Отечества», Социальным фондом России и общественными организациями. У них всегда есть внештатные специалисты, с которыми можно посоветоваться. Всё происходит как-то само собой, очень гармонично и органично. К тому же у нас есть свой накопленный опыт и сами ребята-бойцы, которые всегда подскажут, как лучше сделать. Они прекрасно знают особенности своих диагнозов, так как подолгу лежали в госпиталях и санаториях, общались с докторами.
Детали, меняющие качество жизни
– История изделия, которая вам особенно запомнилась. И почему?
– Супруга одного бойца рассказывала нам, что раньше, чтобы надеть рубашку, её муж тратил полчаса, пытаясь застегнуть пуговицы. У него нет одной руки. Он нервничал, уставал – его утро начиналось с борьбы. Нашу рубашку он надевает за две минуты.
В другом случае – молодой военнослужащий, колясочник, утративший чувствительность в ногах. За ним ухаживает его пожилой отец. Мамы нет. Уже третий год парень проходит реабилитацию. В какой-то момент в силу возраста и постоянных нагрузок у отца заболела спина. Мы сшили для его сына брюки со специальными функциональными петлями в районе голеностопа и чуть повыше. Теперь он сам может переставлять свои ноги, когда нужно пересесть. Его отец тоже пользуется ими, ухаживая за сыном. Казалось бы, добавили пару деталей, а они поменяли качество жизни двух людей.
Обычно мы изготавливаем тестовый образец, который тестируют сами ребята. Если что-то не так, где-то колется или давит, мы всё поправляем. Замечания есть, но всегда добрые, конструктивные. Так общими усилиями создаём.
– Что даёт вам силы для этой работы?
– Бывает, кто-нибудь напишет в соцсетях или подойдёт просто, похлопает по плечу: «Молодцы, девчата». Но это не мы молодцы, а наши ребята. Они для нас пример мужества и силы. Мы понимаем, сколько борьбы в истории каждого из них. В том числе это борьба для их семей. И если мы можем хотя бы немного облегчить этот путь, то должны это сделать. Наши военнослужащие нас мотивируют, подсказывают, как развиваться и двигаться вперёд. А главное – ради чего.
В конце апреля прошёл показ. Как я поняла, в Бурятии это был первый показ именно адаптивной одежды, и он вызвал общественный резонанс. Наша миссия не только в том, чтобы одевать людей с ОВЗ, но и в том, чтобы они были услышаны обществом. И бойцы, и люди с врождённой инвалидностью, и пострадавшие в ДТП. Мы заявили, что есть мода свободы, мода без ограничений и каких-либо исключений и что можно одеваться функционально и стильно. А главное, вернуть себе самостоятельность.
Каждый день не сдаваться
– Какие главные препятствия сейчас есть для развития ателье? Что мешает масштабироваться?
– Рабочих рук не хватает. Думаю, сейчас везде кадровый голод, в любой сфере. Много молодых и талантливых, к сожалению, уезжают из нашей республики в крупные города.
– По России много таких ателье, как у вас?
– Думаю, уже в каждом регионе есть. Раньше это была редкость, сейчас уже необходимость. Хорошо, что даже в удалённых уголках России такая одежда доступна нуждающимся.
– Что бы вы посоветовали тем, кто хочет делать что-то подобное?
– Самое главное – это системная работа. Каждый день маленькими шагами делать одно и то же. И даже когда кажется, что душевных и физических сил уже не хватает, не сдаваться. А вообще, все, кто идёт в социальное предпринимательство или волонтёрство, как правило, открытые люди. Думаю, им советы не нужны.
