Папа больше недоступен…

— У нас две девочки, а мы так хотели мальчика, вот и дождались… — глотая слезы, говорит Ирина Перелевская, чей муж, спецназовец ГРУ, недавно был осужден на девять лет лишения свободы за то, что исполнил приказ командира. Алексей Перелевский входил в команду капитана Ульмана, судебный процесс над которой завершился недавно



18 июня в семье Ирины и Алексея появился долгожданный сынишка, но отец об этом еще не знает — 14 июня он единственный из группы Ульмана оставшийся на скамье подсудимых был взят под стражу в зале суда в Ростове-на-Дону. Остальные обвиняемые осуждены заочно: Эдуард Ульман, Александр Калаганский и Владимир Воеводин исчезли при невыясненных обстоятельствах 12 апреля. Суд счел их виновными в расстреле мирных чеченцев при выполнении боевой операции.О страшном приговоре в отношении своего мужа Ирина услышала по телевизору — и она, и ее подруги по несчастью Надежда Калаганская и Екатерина Ульман очень надеялись, что и в третий раз их мужья будут оправданы. Дважды суды присяжных выносили оправдательный приговор в отношении спецназовцев ГРУ из Бурятии, но сейчас Алексея приговорили к девяти годам лишения свободы, Эдуарда Ульмана — к четырнадцати, Александра Калаганского — к одиннадцати и Владимира Воеводина — к двенадцати.Первая мысль, которая пришла в голову молодой женщине, — «не хочу жить».

— Она даже с балкона броситься хотела, хорошо тут девчата были, остановили ее, — рассказывает мама Ирины Александра Самойловна Жарникова. — Мне старшая дочь Валя позвонила, рассказала все, вот я и приехала, поживу тут немножко, а потом Валя возьмет отпуск и тоже приедет из Кяхты.На руках Ирины Перелевской остались двенадцатилетняя Алена, семилетняя Любаша и новорожденный Артем. Зарплату главы семейства, которую до вынесения приговора выплачивали семье, они больше получать не будут. После выписки из роддома Ира намерена оформить пособие на детей как многодетная мать, но этих денег ей хватит только на оплату жилья и коммунальных услуг, а на что кормить детей, не известно.— Ребенок подрастет, пойду на работу, надо детей поднимать, надеяться не на кого, — говорит Ирина.Коллеги ее и мужа, они служат в одной части, пообещали собрать деньги для нее и Надежды Калаганской, у которой четырехлетний сынишка Максим, но эта помощь, скорее всего, будет разовая.

— Я живу на одну пенсию, мне уже шестьдесят пять — тоже года, помочь не могу. Ире теперь сложно будет, — переживая за дочь, говорит Александра Самойловна, проживающая в селе Унгуркуй Кяхтинского района. — А больше помочь некому.По ее словам, родители Алексея зовут Ирину с детьми к себе в Алма-Ату, но невестка не хочет. Во-первых, там нет друзей, которые всегда готовы поддержать ее, а во-вторых, Перелевские-родители живут на даче, так как вынуждены были продать свою квартиру, чтобы помочь Алексею, пока шли следствие и суд.— Я тоже не ожидала такого решения, ведь Алеша все звонил домой, говорил, скоро вернусь, к папе на день рождения поеду, — рассказывает старушка. — Отцу его шестьдесят лет будет 26 июля, он хотел вместе с детьми поехать в Алма-Ату. Уверен был, что все хорошо кончится...Беда не приходит одна

У Надежды Калаганской одно известие страшнее другого: недавно осудили мужа, а на днях умер отец. О том, что семью постигла еще одна беда, Александр Калаганский не знает — последний раз он разговаривал с женой по телефону в начале апреля, а потом исчез вместе с Эдуардом Ульманом и Владимиром Воеводиным.Она штукатур-маляр, но трудиться по специальности не может по состоянию здоровья. Сейчас Надежда работает в гостинице и там же живет с сынишкой, своего жилья нет.— Нам выделили квартиру, но в ней пока живет другой человек, в его новой квартире делают ремонт, — рассказывает Надежда, — когда он освободит жилье, мы туда переедем. Я уже и вещи в коробки собираю.Новоселье в семье Калаганских может произойти, а может и нет, говорят сослуживцы мужа. Дело в том, что обещание выделить им квартиру было дано, когда еще не был вынесен приговор суда и Александр не был признан виновным в совершении преступления. Кроме того, обещание дано сотрудниками КЭЧ лишь в устной форме, но никаких документов на жилье не выдано. Теперь же, по словам одного из офицеров части, где служил Александр, «квартира им не светит», так как осужденный отныне не имеет отношения к армии, его жена тем более, а в жилье нуждаются многие военнослужащие. Двухкомнатная квартира, обещанная семье лейтенанта, является служебным жильем, а служебное жилье в соответствии с Жилищным кодексом предоставляется лишь на время службы или работы.— У меня зарплата маленькая, как теперь будем жить с сыном, я не знаю, — с грустью произносит худенькая женщина. — До этого жили на Сашину зарплату, и нам хватало. Я плачу за садик, за гостиницу, на еду мало что остается. Наверное, придется искать вторую работу, другого выхода все равно нет.А помочь Калаганским некому: у Надиной старшей сестры недавно родился ребенок, младшая сестренка — еще школьница.— У нас у всех была надежда, что ребят оправдают. Я не понимаю, как могли вынести такой приговор, — говорит Надежда. — Сынишка пока маленький, я ему ничего не говорила, просто сказала, что папы пока нет, уехал далеко. А Максим Саше каждый день звонит и слышит в ответ: абонент недоступен. Я ему объясняю, что, наверное, денежек нет. А что еще скажешь малышу?

Автор: