- Мы кормим бездомных горячим пайком. Сегодня это будет гречка с фаршем. Поим чаем с булочками. Фельдшер осматривает их, делает перевязки, - поясняет специалист по социальной работе Валентина Бадмаева. – Рассказываем о нашем центре, приглашаем к нам.
Нам предстоит посетить несколько пунктов – места дислокации людей без определенного места жительства. По дороге фельдшер предлагает булочку. После отказа немного обижается:
- Вы не думайте, что если для бомжей, то плохое. Они же люди, мы, наоборот, для них стараемся вкусно приготовить.
В Александровском саду видим первых наших «клиентов» - бабушка и двое дедушек мирно спят в тенечке. Валентина Бадмаева будит их и приглашает покушать. Бомжи соглашаются сразу, во время еды охотно рассказывают, как оказались на улице.
- У меня двое сыновей и семеро дочек. Один из сыновей – подполковник, работает в министерстве, - с гордостью говорит 74-летняя бабушка. – Ой, а внуков-то сколько! И не сосчитать.
Помолчав, она добавляет:
- Дети у меня хорошие. Это я у них плохая…
Пожилая женщина уверяет, что на улице она всего три дня и то оказалась здесь по своей вине.
- Ну как, раньше тоже бывало уходила из дома. Но так надолго – в первый раз, - говорит она.
На вопрос, ищут ли сейчас ее дети и внуки, бабушка равнодушно пожимает плечами:
- Может быть, ищут, может быть, нет…
Увидев раздачу бесплатной кормежки, к нашей машине потихоньку начинают стягиваться другие бомжи.
- У меня, доча, все есть – дети, дом, - доверительно рассказывает пожилой мужчина. – Сюда приехал месяц назад из Джидинского района… Неважно зачем, по делам. Да так и остался. Домой не хочу, стыдно перед детьми появляться.
А вот совсем молодой парень, на вид лет 30. Испитое опухшее лицо, невыносимый запах перегара и гниющего тела. На фотоаппарат реагирует агрессивно, кричит, чтобы я не смела его фотографировать. Уверяет, что ему 50 лет.
- Стыдно, наверно, что такой молодой, а уже так опустился, - предполагает фельдшер.
За время работы фельдшер перевидала многое – и гнойные, многолетние раны, и червей, копошащихся на живом человеческом теле. Ее уже не смущают те страшные раны, которые ей приходится обрабатывать.
На «халяву» начинают стягиваться и совсем, казалось бы, приличные люди. Подходят мужчина и женщина. Оба на первый взгляд совсем не походят на бомжей. Но приглядываешься, замечаешь у женщины туфли не по размеру, порванную сумку, потухший и просящий взгляд, и понимаешь – еще не бомжи, но уже близки к этому. Таких, кстати, много.
- Иногда выезжаешь в такой рейд, ходишь, ищешь бомжей. Видишь несколько бездомных, предлагаешь им покушать, а они обижаются: «Да какие мы бомжи, мы приличные люди!» - рассказывает Валентина Бадмаева. – А иногда и наоборот бывает – вроде хорошо одетый человек, а живет, оказывается, на улице…
Замечаем пожилого благообразного мужчину. Посмотришь и решишь, что обычный пенсионер, любит засыпать у телевизора и нянчиться с внуками. А оказывается, живет на улице… Старается держать себя в чистоте. Только когда приглядываешься, видишь, что рубашка мятая, а в штанах прорехи. Дедушка радуется, узнав про «Шанс», несколько раз переспрашивает, куда и во сколько ему нужно подойти. У «Шанса» лозунг: «Шанс есть у каждого!». Хочется верить, что и этого деда будет второй шанс.
- Раньше пил, - честно признается он. – А сейчас здоровья уже не хватает, поэтому не курю, не пью. В разводе. Да, дети есть.
Сотрудники центра рассказывают, что далеко не все бомжи готовы начать новую жизнь.
- Есть у нас такой экземпляр… - рассказывает Валентина Бадмаева. - Сидел за убийство, после тюрьмы начал бомжевать. Я его как-то спрашиваю: «Вот, смотри, дали бы тебе второй шанс… Не просто поменять жизнь, а прожить все заново! Сказали бы тебе: «Вот тебе чистый лист, плохо ты прожил, живи по-новому!». И что бы ты тогда изменил?». Он воодушевился весь, размечтался, говорит: «Да, изменил бы тогда жизнь! Сел бы в тюрьму не за убийство, а за кражу. Воры в тюрьме лучше живут».
А к машине стягиваются все новые и новые партии бомжей. Кого-то из них сотрудники центра узнают – их бывшие постояльцы. По-отечески ругают:
- Ну, как же ты так? Ведь обещал, ведь собирался начать новую жизнь! Эх ты, мы же и документы тебе восстановили, и в человеческий вид привели!
Бездомные застенчиво улыбаются и вежливо отнекиваются: «Да начну я, начну… Как только, так сразу…».
Почти все уверяют, что живут на улице «пару дней» или «всего месяц». Однако по их внешнему виду нетрудно догадаться – этот «всего месяц» длится не первый год.
- Вас здесь много? – спрашивает Валентина Бадмаева у бездомных.
- О-о-о, очень много, - оживленно говорит один из них. – Они сейчас около магазинов «дай-дай» делают.
- Милостыню просят, значит, - поясняет Бадмаева. – Однажды долго ругались с очередным постояльцам: он наотрез отказывался мыться и стричься. Аргументировал: «Это мой стиль! Так лучше подают!».
В очередном бомже сотрудники центра вновь узнают бывшего «клиента».
- Что ж ты так? Было же жилье?
- Было, да сплыло, - мрачно отвечает он. – Меня знакомый пускал пожить, пока он в отъезде. Тут сестра его приехала, выгнала на улицу. Теперь у меня прописка – улица, кровать – скамейка.
Он наотрез отказывается от кормежки. Ногу в плотных черных носках облепили зеленые мухи. Услышав, что его больную ногу может посмотреть фельдшер и сделать перевязку, бомж сердится:
- Не надо мне ничего!
А вот две женщины. Кажется, около сорока лет. И парень лет 25-ти. Этот подходит развязно и нагло.
- Где здесь жрать? Я жрать хочу, - требует он.
И все же сотрудники «Шанса» говорят, что многие из бомжей могут взять себя в руки и использовать второй шанс. Некоторые даже заводят семьи. Иногда сотрудники центра встречают их на улицах – счастливых, благополучных. И это самое лучшее в их работе.
Фото автора.
