14-16 июня в Бурятии пройдут фестивали хонгодоров и эхиритов. Это будет двенадцатая по счету Хонгодориада. Она проводится с 1991 года, один раз в два года поочерёдно в Алари, Тунке, Оке и Закамне. В этом году наступила очередь Оки. А эхириты соберутся во второй раз. Первый фестиваль прошёл в прошлом году в селе Корсаково в Кабанском районе. На этот раз «морские буряты» соберутся в селе Улюн в Баргузинской долине, сообщает газета «Бурятия».
Эти фестивали имеют вполне определённую прагматическую цель. Как Корсаково на Байкале, так и Улюн, Улюкчикан и Ярикта у подножья Баргузинского хребта планируют стать «фольклорными деревнями» и зарабатывать на туристах.
Но не хлебом единым жив человек, и главная цель, конечно, - это просто общение с близкими по духу и крови людьми. В 2016 году в книге «Бурятские бренды в глобальном мире» журналист Александр Махачкеев рассказывал о том, как буряты обменивались или крали невест через Байкал и Саяны. Особенно много девушек на западное побережье привозили из Баргузина, где бурятское население быстро росло за счёт высокой рождаемости, ассимиляции эвенков, китайцев и наблюдался значительный половой дисбаланс.
А сегодня тему о генетическом и культурном единстве бурятского народа продолжают новые истории, записанные у уроженцев Баргузинской долины, Ольхона, Тунки, Оки, Нукутов и Алари. Связи бурят из этих районов, а также Закамны, Кудары, Качуга, Баяндая и Эхирит-Булагатского района имеют давние исторические корни. Ту же Оку заселяли выходцы из Алари и Тунки, и поначалу окинцы подчинялись Аларской и Тункинской степным думам (Балдаев. с. 604). А буряты хонгодорского, шошологского и далахайского родов пришли в Тунку с берегов Ангары, после строительства русскими Иркутского, Бельского и Балейского острогов. Оттуда и тункинская фамилия Ангархаев.
Однако движение не было односторонним. В более поздние времена, с середины XIX-го и до середины XX-го веков шёл обратный процесс. Например, ныне треть уроженцев только одного аларского села Кукунур имеют окинские и тункинские корни. А это порядка двадцати семей с фамилиями: Орсоевы, Дагаевы, Баторовы, Махачкеевы, Сотниковы, Костровы, Баткины и т.д.
Через Саяны на «кукурузнике»
Тамара Григорьевна Захарова (Петунова), заслуженный тренер РБ по плаванию. Ветеран спорта (записано с её слов 14.02.2018).
В 2014 году у меня было странное ощущение - ожидание чего-то важного. Почему именно в 2014 году? Дело в том, что в этом году исполнялось ровно сто лет с тех пор, как в 1914 году нашу бабушку Агафью Уданову семилетней девочкой привезли из Оки в Нукуты. Её взяли на воспитание богатые буряты. Она была из многодетной семьи, а звали её Аганя – Агафья. За неё отдали два мешка муки, укутали в доху и увезли. И она стала приёмной дочерью, но всегда говорила, а с той стороны, особенно с Алари, очень хорошо видны Саянские горы: «Мой род там, за этими горами».
Никого из кровных родных в Нукутах у неё не было. Приёмные родители вырастили её, но поскольку они были состоятельные люди, в годы коллективизации их раскулачили. Своё состояние, своё золото они оставили ей. А в годы войны бабушка стала заместителем председателем колхоза. Была красивой, статной, своенравной и гордой женщиной.
У неё была единственная дочь Уданова Елена Сергеевна. Но кроме родной дочери, она воспитала ещё двух приёмных мальчиков. Один из них потом погиб под Кёнигсбергом. А моя мама была в советское время передовой дояркой. Её грамотами можно было обклеить всю комнату. Вот так она трудилась и воспитывала восемь детей. Сейчас мы живем в основном в Нукутах, Ангарске, Иркутске и Улан-Удэ. При этом две сестры и один брат создали семьи с русскими.
И вот меня потянуло, потянуло в Оку, на родину моей бабушки, и я стала искать разные выходы туда. Случайно познакомилась с одним водителем по имени Владимир, который работал на маршруте в Оку. Я сказала ему, что у нас там есть родственники по фамилии Папаевы. Он оперативно разыскал их и дал мне номер телефона. Это был дядя Саша Папаев. Я позвонила ему, и он говорит: «Да, я знаю тетю Агафью. В молодости ездил в Нукуты, в Ункурлик, искал её, но там сказали, что все умерли, никого не осталось, и я вернулся ни с чем».
Мы сговорились с ним, и в один прекрасный день собралась вся наша родня, и мы поехали в Оку. Поехали 23 июня 2014 года, в день летного солнцестояния. Нас выехало 20 человек, потомков бабушки Агафьи. Встречали нас, начиная с Аршана в Тунке и до самого Хужира. Ну, а там было так много родни! Всего около 120 человек! Приехал почти весь род. Их всех собрал в Хужире наш дядя Саша, племянник нашей бабушки. Сам тогдашний глава района Баир Дашеевич Балданов оказался внучатым племянником бабушки Агафьи.
В огромной военной палатке накрыли столы, и мы там сидели, разговаривали, знакомились. Я испытала такую духовную близость, радость и счастье! Дядя Саша Папаев рассказал, что в начале 70-х годов бабушка прилетала на «кукурузнике» в Хужир. Видимо, уговорила летчиков, которые опрыскивали поля в Нукутах, и с ними перелетела горы. Побыла немного и тут же вылетела обратно. А об этом в нашей деревне никто не знал! Потом, когда я приехала в Нукуты и рассказала об этом случае родне, тётя Тамара Васюткина сказала: «Этого от неё можно было ожидать! Такая была отчаянная!» И она действительно была такой диковатой. До 70 лет скакала на коне! Когда я была в Хужире, поняла, откуда у неё это, потому что там всё нетронутое и дикое. А у нас всё перепахано, перехожено, перетоптано! Значит, она впитала всю энергию той земли, где она родилась.
Нам было о чем поговорить с вновь обретённой родней. Мы, конечно, совершили обряд поклонения нашим предкам в Оке. Потом уже дядя Саша Папаев с супругой навестил в Нукутах место упокоения бабушки Агафьи. Наверное, она была очень рада этому, потому что никогда не забывала родину и помнила родных. Я так рада, что мы можем общаться с ними, ездить друг к другу в гости. Теперь я знаю, что Нукуты и Аларь связывают с Окой и Тункой особые отношения – Саяны не могут нас разделить, мы один народ.
Я – папаев!
Папаев Александр Цыденович, 1946 г. р., 72 года, с. Хужир, Окинский район (записано с его слов 02.03.2018).
Мои предки из Алари из хонгодорского рода «бадархан». В местности Бадархан жил некто Папэй, у него было три сына - Сэбэк, Араб и Хэтэб. Они втроём переехали в Оку. На лошадях, запряжённых в сани, по льду замерзшей реки Оки. Это было во второй половине XIX века. Аларь переживала смутные времена. Шла ожесточённая борьба за власть между тайшинскими родами Баторовых, Самсоновых и их конкурентов Николая Матханова и Бажея Косомова. А в Оке было спокойно, много зверя, рыбы, ягод и орехов. Это был нетронутый, девственный край, в котором можно было привольно жить.
Здесь у Сэбэка Папаева родились трое сыновей и две дочери. И от его имени Сэбэк пошла фамилия Цыбиковы. Я родился от его сына Цырена и специально сохранил родовую фамилию Папаев. Однофамильцев Цыбиковых множество по всей Бурятии, а Папаевы мы, наверное, одни. Хотя в Бадархане, говорили, оставались Папаевы (в Алари есть также Папиновы, Папуевы и другие редкие, но общие для аларцев, окинцев и тункинцев бурятские фамилии. Такие, например, как Хинхаевы, Бардунаевы, Торсогоевы и др. - авт.).
Я так думаю и надеюсь найти их. Меня почему-то всегда тянет в Аларь. Очень тянет. На Хонгодориадах я всегда ищу аларцев из Бадархана. Однажды познакомился с женщиной оттуда, но вот не взял номер телефона…
А одну из дочерей моего деда Сэбэка звали Агафьей. Вот её-то и отдали за два мешка муки в Нукуты. Ведь с хлебом и мукой в Оке всегда было трудно. В горах, где уже в августе выпадает снег, выращивать хлеб невозможно. Аларцы и унгинцы в то время и были поставщиками муки, ружей, свинца и пороха, пуговиц и прочего. А взамен они брали меха, шкуры, дичь и т.д.
Агафья всю свою жизнь прожила в Нукутах, только один раз прилетала в родные места. Своей дочери и внукам всегда говорила, что за хребтом, в Оке, у вас есть родня, там ваши корни. Эти её слова прекрасно помнит её внук Владимир Уданов, 1949 г.р. Он живет в Нукутах. Мы с ним встретились, я гостил у него, и мы проговорили всю ночь.
Раньше много девушек ушло в Аларь и Нукуты, некоторые уже в возрасте возвращались, чтобы оставить свои кости на родине. Так сильна была их тоска по родным местам.
Из карымов в буряты
Костров Иван Баирович, 1954 г.р., уроженец Алари (записано с его слов 04.2018).
В середине XIX в. в Тунке были тяжёлые, неурожайные годы, и тогда буряты из Алари взяли на воспитание двух мальчиков, Павла и Ивана Костровых. Очевидно, судя по их внешности и именам, это были карымы из Саган-Нура. В этой деревне до сих пор живут карымы – крещёные буряты, после считавшиеся русскими.
В 70-е годы ХХ века дочь Ивана - Мария Ивановна Кострова - была в Саган-Нуре и, действительно, нашла Костровых, которые подтвердили ей, что в своё время двух мальчиков из их родственников отдали в Аларь.
Старшего брата Павла взял некто Орсоев из с. Кукунур. Он дал ему свою фамилию, а потом женил на своей дочери. От него родились сыновья Маркел Павлович и Матхан Павлович Орсоевы. А Иван сохранил свою фамилию, и от него в Алари пошел род Костровых: сыновья Бажей, Хамус, дочери Мария и Марфа.
Откуда «Мэдэгмаша»?
Зомонов Михаил Дармаевич, д.фил.наук, проф., уроженец Тунки (Записано с его слов 04.2018).
Наш предок Зомон пришел в Тунку из Монголии. Здесь он женился и поселился в селе Хурай-Хобог. У него было пять сыновей. В середине XIX века, трое из них - Доржо, Булагат и Ашхай из-за безземелья переехали из Тунки в Приангарье. Дома остались Ардан и мой дед Цырен Зомоновы. Доржо и Булагат осели в Алари, а Ашхай в Осе. О потомках Булагата нам ничего неизвестно, потомки Ашхая есть в Осе. Дочь Доржи – Радна Баторова, приезжала в 60 – 70 –х годах прошлого века из Алари в Тунку, чтобы найти родственников. Она встретилась со своим двоюродным братом, моим отцом Дармой Цыреновичем Зомоновыми другими родственниками. Затем ее сын Петр Баторов работал в селе Тунка директором ПТУ и с тех пор, мы поддерживаем с ними родственные связи.
Таких примеров в Тунке очень много. Помню, в моем детстве к нам в Хурай-Хобог к родственникам часто приезжал из Алари кудрявый красавец Торсогоев. Был еще с фамилией Шактуев. Они приезжали, ехорили, пели веселые аларские песни. «Мэдэгмашу» или вот:«Бадрян дээрэ гармошкэ - Базар дээрэ весело – Бадрян дуутэ частэм нэ – Наадан дээрэ весело!» Тогда существовали очень тесные связи между Тункой и Аларью. Родственные, торговые, религиозные, когда аларцы приезжали поклониться Буха Нойону.
На лодке в - замуж
Феликс Борисович Жебодаев, 50 г.р. Уроженец с. Ныгда в Алари (Записано с его слов 02.2018).
Моя бабушка Дулгар Пахутова, в девичестве Намсараева из местности Хандагай в Алари. Это предгорья Саян, рядом с улусами Жалгай и Шабарта (Грязнуха). Ныне они входят в Черемховский район. У нее была сестра Мэржема. Они были внучками одной из двух девушек приплывших из Оки на лодке по реке Большая Белая. Здесь они вышли замуж и остались в Хандагае.
Но связи с Окой они не теряли, потому что в Алари было много выходцев оттуда. Так, когда Мэржема заболела туберкулезом, родственники увезли ее за хребет лечиться в соляной пещере. Выздоровев, она вернулась в Аларь. То есть, существовали постоянные и тесные отношения через горы с Окой и Тункой. Затем Дулгар вышла замуж в Ныгду за Еремея Пахутова, а Мэржема за Мороза Абрамова. Бабушка Дулгар была мощной и сильной женщиной. Она поднималась сразу с двумя мешками зерна на 2 этаж мельницы. Сверху она наблюдала за игрой в карты мужа-картежника. В случае его потасовок бабушка Дулгар вступалась в драку за мужа. Будучи старой, она читала внукам эпос «Гэсэр», который знала наизусть.
Ольхонско – Баргузинский роман
Содном и Мария Базаровы (Записано с их слов 03.2018).
Содном Базаров: «В начале 80-х годов я женился на Маше и поехал к ней на родину, на Ольхон. Еду в «пазике» и вижу бабушку. Я глазам своим не поверил! Откуда она здесь в Алагуе, бабушка Цыпилма из моей родной Хилганы, что в Баргузинской долине! Она меня не узнала, но мы разговорились. Оказалось, что она действительно родом из Хилганы, приходится той самой, нашей бабушке Цыпилме, родной сестрой – двойняшкой. Звали ее Дунсыма, на ольхонский манер – Дунсман Имеева.
Приехав в Хилгану, я рассказал о встрече ее сестре и родственникам. Новость для них была сногсшибательной, и они решили немедленно восстановить утраченную связь. Вскоре бабушка Дунсман приехала навестить родных и состоялась волнующая встреча сестер. К сожалению, в следующий мой приезд на Ольхон бабушки Дунсман уже не было в живых. Наверное, сестры ушли из жизни с легкой душой, ведь они увидели друг друга. Говорят, что между близнецами существует незримая, но очень прочная внутренняя связь. А их судьбы, даже у разлученных в детстве, бывают удивительно схожи. Я встречал на Ольхоне и других бабушек привезенных из Баргузинской долины, в основном они были из Дырена».
Мария Базарова: «Кроме Дунсман Имеевой, в нашем Алагуе была и другая Дунсман. Она была второй женой Романа Ханхашкеева и также была родом из Баргузинской долины. Первая жена Романа родила ему дочь и больше не могла родить. А он хотел продолжения своего рода и привез из Баргузина Дунсман, тихую, кроткую девушку. Она родила ему двух сыновей и двух дочерей. Это было в тридцатые годы, перед войной. У Романа Ханхашкеева был большой дом, который делился на две половины, в которых раздельно и жили его жены. Вот так спокойно! В советское время и многоженец!
Их я прекрасно помню, поскольку застала в 50-60-е годы. Ханхашкеев был высокий, красивый мужчина, мастер на все руки, охотник и рыбак. Впрочем, рыбаками наши мужчины были поголовно. Тогда колхозы создавали артели, которые рыбачили на берегу открытого Байкала, в Малом море и ходили на восточный берег к Баргузину. Оттуда и привозили невест. В прошлом умыкали, покупали за муку, хлеб, мясо или рыбу. Когда уже в наше время одна наша девушка вышла замуж за баргузинского, на свадьбе баргузинцы шутили: «Наконец, настало наше время! Теперь мы берем ольхонских девушек в жены!».
Валентина Шагжиевна Цыренова, уроженка с Хилгана. (Записано с ее слов 04.2018)
Две сестры моей матери были отданы замуж на Ольхон, как говорят, за них отдали по мешку белой муки. Одна вышла замуж в Онгурен, за человека по фамилии Ханхаров. Другая вышла замуж за Баргэ Михайлова. В тридцатые годы начались репрессии, и Михайловы бежали в Курумкан. Якобы, лечиться на аршанах, но так там они и остались. Мы общаемся и с Ханхаровыми и с Михайловыми.
Баяндай – Баргузин. Долг платежом красен
Альберт Соломонович Эрдынеев, уроженец с.Улюн баргузинского района, 1976 г.р. (Записано с его слов 04.2018)
Моя прапрабабушка была с Баяндая, что в Иркутской области. Ее звали Охэй. В конце XIX века ее привез и женился на ней мой прапрадед Улзыту. У него было еще имя, скорее деревенское прозвище – Хамархэн. По семейному преданию он взял Охэй без уплаты калыма, по обычаю «андалята» - обмена. То есть, взамен должны были отдать в жены в Баяндай свою девушку.
Долг вернули спустя много-много лет. В 1991 году моя сестра Света вышла замуж за парня из Баяндая. После девичника в Баргузине провожать невесту выехала делегация из 20 человек. А вот нашу прабабушку Мэжидму, дочь Охэй не взяли. Ей было тогда уже 90 лет. Подумали – дорога дальняя, вокруг всего Байкала ехать. Потом, когда она уже ушла в мир иной, шаманы и ламы сказали, что Мэжидма очень хотела побывать на родине своей матери. А долг Баяндаю наш род вернул сполна, кроме Светы, вышла замуж в Баяндай моя двоюродная сестра Инесса. Там она и живет со своей семьей.
Есть в нашем роду и другая история. У нашего деда Бадмы Потхоевича Эрдынеева был старший брат Иосиф. Это были голодные, трудные годы начала прошлого века. И в это время в Баргузин приехал с Ольхона один богатый бурят по фамилии Никитин. Иосиф помогал ему при разгрузке – погрузке товаров и своей бойкостью понравился этому купцу. Уезжая дальше в Курумкан, он попросил отпустить с ним Иосифа, с обязательством вернуть его на обратном пути. А за его работу, якобы, оставил авансом мешок муки. Но, так он и не вернул Иосифа…
Дед вырос, ушел на фронт. Прошел всю войну, дошел до Праги и всю жизнь боготворил маршала Конева. А в 50-60-е годы он поехал учиться в Иркутск, где познакомился с ольхонцами. Они сказали, что у них живет человек, удивительно похожий на него.
Бадма Потхоевич, конечно, вспомнил о своем старшем брате и поехал на Ольхон. Он нашел его, и это был действительно Иосиф. Теперь он носил фамилию Никитин и был отцом восьмерых детей. Потом брат деда приезжал в Баргузин повидаться с родными. При встрече с уже старыми родителями Иосиф спрашивал: «Почему же вы продали меня за мешок муки?»
С тех пор прошло много лет, и у нас появилась многочисленная родня на Ольхоне и каждый год, я знакомлюсь с новыми родственниками…
P.S. Почему именно мешок муки? А, например, парни из деревни Харануты под Усть-Ордой отправляясь за женой, брали мешки с печеным хлебом. Так было удобнее, в случае чего перекинуть через байкальские трещины или ледяные торосы. Но, почему же все таки такой эквивалент? Отдать дочь, но зато вся семья переживет зиму. В то время людям надо было просто выживать. Это был вопрос жизни и смерти.
