В бурятском сегменте соцсетей продолжают обсуждать историю столкновений бурят с солонами в Шэнэхэне Хулун-Буйрского аймака АРВМ. Напомним, что в августе этого года в соцсетях, бурятских и иркутских СМИ сообщалось о якобы массовых драках между шэнэхэнскими бурятами и китайцами. Позднее выяснилось, что на самом деле видео и фотографии, опубликованные в те дни, имели отношение к застарелому конфликту между бурятами и солонами. Сегодня пользователи обнаружили еще один видеоролик, опубликованный двумя годами ранее, и запечатлевший массовую драку между шэнэхэнскими скотоводами.
В ролике мужчины и женщины, вооруженные огромными палками, выясняют отношения, слышна речь на бурятском, китайском и на каком-то местном диалекте. Женщина за кадром кричит на бурятском, призывая перестать драться. Мужчина на бурятском же яростно доказывает: «мы свою землю охраняем!». Как поясняют некоторые пользователи, столкновение имело место между бурятами и солонами. Суть же конфликта уходит в проблему нехватки земли в районе. Солоны, проживающие рядом с бурятами, претендуют на право пользования пастбищами, которые буряты привыкли считать своими.
По рассказам старожилов этих мест, шэнэхэнцы в свое время получили землю под поселение законным путем от руководства Хулун-Буйрского аймака, причем эта территория считалась пустынной и опасной в криминогенном плане. Часть будущего бурятского Шэнэхэна не использовалась под выпас по причине эпизоотии, случившейся там. Переселяющимся туда бурятам приходилось выжигать значительные участки в попытке таким способом уничтожить очаги инфекции. В книге Л.Б. Бадмаевой о получении земли под поселение бурят рассказывается подробнее:
«К просьбе бурят о разрешении на переселение в Хулун-Буир представители руководства аймака отнеслись весьма неоднозначно. Некоторые высказались категорически против миграции бурят на территориальные земли Хулун-Буира. А некоторые, в частности Гун Ценду и его единомышленники, всячески содействовали осуществлению замыслов бурятских предводителей, так как они были заинтересованы в освоении и заселении пустынных земель, простиравшихся у северного подножия Хингана, где обычно оседали различные криминальные элементы».
Следует пояснить, что буряты в Хулун-Буйре начали селиться задолго до эмиграции 1918-1932 гг. Некоторые оседали в сопредельных районах Маньчжурии, будучи вовлечены в работу КВЖД и снабжение Русской армии. Уже в начале 20 века отдельные бурятские айлы появились в этом аймаке, и это без учета многочисленной группы шэнэ барга, поселившейся там в 1730-х. Буряты, в основном агинские, переселявшиеся в аймак в начале 20 века, почти сразу столкнулись с непростой криминогенной ситуацией.
Отдельные происшествия криминальной хроники 1905-07 гг. попадали в региональные русские газеты, а эта новость была напечатана даже в Санкт-Петербурге: "близ Турчихи Орочоны отбили у Бурята табун в 500 лошадей». Станция Турчиха КВЖД находилась к западу от Цицикара, из чего следует предположение, что ограбленный бурят перегонял табун на продажу. Этот случай показывает, что баранта (угон коней и скота) процветала среди маньчжурских племен и в 20 веке. В конечном итоге при массовом переселении бурят в Хулун-Буйр эта традиция вынужденно пошла на спад. В Аге и сейчас рассказывают истории о жестокой борьбе шэнэхэнских бурят с разбоем. По другую же сторону границы в свою очередь устоялся стереотипный образ бурята, готового быстро пустить в ход оружие. Прозвище «ножевой» до недавнего времени, если не до сих пор, было там устоявшимся «бурятским мемом».
Одна из самых известных историй о столкновениях с барантачами повествует о том, как однажды группа солонов угнала у бурят табун, при этом жестоко поиздевавшись над подростком-пастухом, отважившимся погнаться за ними. Жалоба бурят, поданная в администрацию, получила своеобразную «резолюцию» в духе «разбирайтесь сами». Шэнэхэнцы так и поступили.
Ночью буряты окружили лагерь барантачей и запустили в него коня с привязанным к хвосту ведром. В панике конь с громыхающим ведром разнес ограду и перепугал других лошадей. В этой суматохе шэнэхэнцы ринулись внутрь и перерезали там всех. Точное количество жертв не сообщается, некоторые говорят, что погибло очень много людей. Сами шэнэхэнцы не особенно любят об этом вспоминать, но утверждают, что было убито не более трех десятков барантачей. Иногда рассказчики добавляют, будто сам Уржин Гармаев посодействовал тому, чтобы расправа не имела хода в силовых органах аймака. Если это верно, то можно предполагать, что все это присходило не ранее 1932-33 гг., когда Гармаев получил должность в государстве Маньчжоу-го.
Со временем эта история обросла мифами и смешалась с другими многочисленными случаями столкновений с барантачами, хунхузами и российскими бандитами, промышлявшими вдоль КВЖД (в те годы там можно было столкнуться даже с «абреками», выходцами с Кавказа). Буряты, населяющие Шэнэхэн и сопредельную Агу, иногда воспринимают подобные столкновения как продолжение векового соперничества с этносами Маньчжурии. Солонов (бур. hолоон) иногда путают с солонгутами, тех – с маньчжурами. Так постепенно в истории о баранте начала 20 века вплетаются мотивы из средневековых сюжетов о героях войн с маньчжурами 16-17 веков. С того периода известны такие предводители, как легендарная Хаамажан, по прозвищу Золотые ножницы, мстившая за брата и самолично возглавлявшая набеги на маньчжуров. Позднее прославился Бабжа Барас, в войнах с маньчжурами ставший национальным героем бурят и удостоившийся памятника в Агинске. Тем не менее, основные сюжетные линии о стычках 1920-30-х гг. содержат много характерных для тех лет мотивов, упоминают конкретных людей, живших в то время. Например, в некоторых рассказах фигурирует горный сайнэр (удалец) Санжа и другие персонажи.
В последние годы рост скотоводческого населения и сокращение пастбищ, подвергающихся промышленному освоению, спровоцировал напряженность в Шэнэхэне. Наибольший накал приходится как раз на притязания солонов на земли, населенные бурятами. Тот факт, что местное население еще отнюдь не забыло более давние конфликты, разумеется не способствует снятию напряженности. Солоны не рассматривают земли Шэнэхэна, включенные в состав Эвенкийского хошуна, как бурятские. В то же время, буряты, с начала 20 века отличавшиеся зажиточностью и относительно развитым хозяйством, поначалу виделись племенам Маньчжурии как удобный объект поживы. Исторически межплеменное соперничество в районе, как видим, принимало самые разнообразные формы, от баранты, до земельных споров.
Справка Infpol.ru
В книге Л. Бадмаевой "Язык бурятских летописей" уточняется, что "по информации Аюши Жамсарано, участвовавшего в переговорах с хулунбуирскими сайтами, в результате многократных встреч и переговоров бурятам было разрешено поселиться на землях по южной части р. Аргунь, от р. Хабул на юго-запад р. Телбур-Хен до верхнего течения р. Хайлар, от рек Могой, Тэнихэ на запад до р. Шэнэхэн, оттуда на юго-запад до р. Хандагай, до северного подножия Хинганского хребта. Центром расселения новых поселенцев определили бассейн р. Шэнэхэн и Уйдхэн, а также бассейн р. Оно и нижнего течения р. Хуйн-гол."
