Каждый день в мировых новостях мы слышим о боях в Ираке. Жителей Бурятии заставляют встрепенуться репортажи из северной иракской провинции Найнава. Уж больно ее имя совпадает с названием одной из самых древних бурятских народных песен «Наян Наваа». К тому же эта песня и рассказывает о местности, где когда-то кочевали буряты. Случайно ли это совпадение?
Есть несколько версий, и сегодня мы предлагаем самую большую и экзотичную из них. Это выдержки из статьи исследователя Цыбикжаба Доржина. Автор сделает попытку объяснить содержание и суть бурятских преданий в контексте и в согласии с логикой хода исторических событий в средние века с использованием конкретных фактов, а также методов исторической и физической географии, строго руководствуясь фактологическими данными из преданий, т.е. народной памяти.
О чем поется в песне
Походная жизнь от судьбы,
Наи Нава ты моя (моя ли?)
Байдан, байдан от жизненной ситуации,
Бада Его ты моя (моя ли?)
Возможны другие вариации, но суть песни они не меняют. На вопрос, что означает содержание этой песни, наши предки давали однозначное разъяснение: в древние времена наш народ проживал в очень далеком и прекрасном южном крае, который назывался Ная Нава (Наи Нава), а песня родилась после того, как люди покинули родные места. Даже в далекой Баргузинской долине эта песня исполняется со словами «Наелон Наволон миниеэлэн» и дается разъяснение, что эта песня о древней земле бурят, расположенной очень далеко, дальше Монголии, где мягкий климат, не требуется теплой одежды, люди часто питаются фруктами и другой растительной пищей. Это уникальное явление - в течение многих столетий практически в каждой семье хоринского племени пели песню «Ная Нава» и рассказывали предания, связанные с далекой родиной. Ничего аналогичного нет ни у одного из других бурятских племен (сонголов, сартулов, хонгодоров, эхиритов, булагатов, ашебагатов и т.д.). Возникает вопрос: а где расположен этот прекрасный и загадочный край, на многие века оставшийся в преданиях и песнях хоринского народа?
Древнее племя
На древность хоринского племени указывают известные исторические хроники, написанные при ханских дворцах чингисидов Ирана, Средней Азии и Монголии, подчеркивая, что «золотой род Чингисхана является ответвлением от хори-туматского племени из местности Баргуджин-Тукум, которая начиналась вниз по течению реки Селенги». Однако примерно со времени образования государства Чингисхана упоминания о хоринцах как об отдельной народности исчезают, так же как и о многих других племенах. Источники и хроники пишут о монголах, монгольском войске и военачальниках, о ханах и князьях. Отдельные племена как бы перестают функционировать в качестве самостоятельных субъектов монгольской истории. Произошло естественное изменение масштабов общественного интереса. Его планка поднялась на всемирный уровень, на решение проблем в пространстве от Тихого океана до Европы, от Средиземного моря до Индии и Вьетнама, где были известны монголы, а не отдельные племена. И лишь после окончательного распада величайшей в истории империи и начала периода бесконечных междоусобных войн в самой обескровленной метрополии на исторической арене как бы вновь появляются отдельные племена и племенные союзы как следствие попыток родовитых царевичей опираться на них в своих взаимных противостояниях. Не было исключением в этом плане и племя хори.
«Белое пятно» истории
Итак, что мы можем знать об этом сложном и, надо полагать, интересном периоде, который стал «белым пятном» бурятской истории, охватывающим XIII - XVI века? Многое из прошлого монголов того времени легче проследить по имеющимся хроникам других стран: Ирана, Ирака, Турции, Афганистана, Узбекистана, Индии, Китая и т.д. Живя в России, мы больше наслышаны о Золотой Орде. Но недостаточно представляем, что наибольшая монгольская экспансия происходила именно в юго-западном направлении, где были наиболее богатые и культурные страны того времени, да и природно-климатические условия благоприятствовали круглогодичному пастбищному жизнеобеспечению как многочисленного конного войска с его скотоводческим тылом, так и для последовавших за ними монгольских переселенцев.
Народ-воин
Кочевые монгольские племена того времени, как известно, были организованы как полностью конные, вооруженные и мобильные сообщества, соответствующие понятию «народ-воин». Отсутствие необходимых транспортных коммуникаций в средние века вынуждало правителей огромной империи для закрепления завоеваний переселять в далекие страны на поселение и колонизацию значительное количество монгольского населения. Одно из ярких свидетельств крупномасштабности монгольской экспансии XIII века в Юго-Западную Азию - ныне проживающий в центральных районах Афганистана и в Иране двухмиллионный народ хазарейцев, которые считают себя потомками монгольских военных поселенцев и сохранили предания об этом. А соседние народы как называли, так и называют их до сих пор «монголы».
Фамильные владения чингисидов
По хроникам персидского ученого Рашид-ад-Дина известно, что коренной юрт, или фамильные владения, чингисидов по бассейнам рек Онон и Керулен (современное Забайкалье и северо-восточная Монголия) передан, согласно обычаям, младшему сыну Чингисхана Толую. А сыновья Толуя – Мунхэ хан и Хулагу - в середине XIII века снарядили крупную военную экспедицию из 30 тысяч человек под командованием последнего для закрепления и колонизации завоеванных Ирана, Багдада и Западной Азии. Войско, согласно «Ясе» Чингисхана, состояло из подразделений, представляющих собой отдельные племена и роды. Потому представляется довольно очевидным, что оно должно было включить в себя племена нынешнего Забайкалья – владений Толуя, а затем Хулагу, где и обитали хоринцы. Вообще это время в Центральной, Средней и Западной Азии характеризуется как эпоха великого переселения народов, а большинство монгольского населения в этот период передвинулось в южном и юго-западном направлениях вслед за действующими армиями, ближе к ним, по причине необходимости тылового обеспечения длительной военной экспансии. Вспомним, что это был кочевой народ-воин.
Падение Багдада. Иллюстрация к Джами ат-таварих (сборнику летописей) Рашид ад-Дина
Улус Хулагу
Хулагу же на юго-западе создал «самовольно», в пику Джучидам из Золотой Орды, улус ильханов Хулагуидов, охватывающий территории от реки Инд в Индии до Средиземного и Черного морей на западе, от Индийского океана на юге до Кавказского хребта и Аму-Дарьи на севере. Греческое Трапезундское царство, Грузия, Киликия, султанат сельджукидов Рума и даже островное королевство Кипр стали вассалами Хулагуидов, платили дань и поставляли вспомогательные войска. Покорение монголами Юго-Западной Азии сопровождалось не только неизбежными опустошениями и разрушениями в ходе военных действий, но и нередко носило для части людей освободительный характер. Например, если в Багдаде Хулагу хан учинил всеобщую резню за сопротивление, исключив ущемленных в правах христиан и иудеев как своих потенциальных сторонников, то шиитское население Хиллы, наведя мост через реку Евфрат, вышло навстречу монгольскому войску и радовалось его приходу. Исторические хроники свидетельствуют также о больших созидательных усилиях монголов по обустройству своего государства. Они охотно брали на службу врачей, хирургов; ученых, которых использовали в строительстве, в финансовом ведомстве; историков, которые должны были восхвалять (праведные) деяния Чингисхана и его потомков. Например, Хулагу хан построил для крупнейшего математика и астронома Насир-ад-дин Туси большую обсерваторию в Мараге с библиотекой из 20 тысяч книг, в которой работали наряду с местными индийские и китайские астрономы. Великий ученый-летописец монгольской истории Рашид-ад-Дин в Тебризе создал библиотеку в 60 тысяч книг, ряд медресе с 6 - 7 тысячами студентов и госпиталь, где работали 50 хирургов, окулистов и врачей других специальностей из Индии, Китая, Сирии и Египта. «Хан чрезвычайно любил благоустройство, из построек, которые он возвел, осталось много. В Аладаге он соорудил дворец... Он очень любил знания, поощрял ученых к спорам в науках, был весьма склонен к алхимии...» - так этот летописец характеризует Халагу хана.
Именно в улусе Хулагуидов созданы величайшие труды по средневековой истории монголов и Монголии. При монголах создавал свои всемирно известные произведения гениальный персидский поэт Муслих ад-Дин Саади, написавший элегии на взятие Багдада Хулагу ханом.
Найнава – удобные кочевья
Монгольские кочевья на территории улуса Хулагуидов были расположены в самых разных его частях. Но при этом занимали обязательно такое стратегическое положение, чтобы одновременно быть недалеко и от границы страны, и от крупных административных центров. Это вытекало из необходимости контролировать огромную страну с преобладающим инородным населением, которое периодически поднимало восстания. Из географических карт видно, что наиболее удобным районом для монгольских кочевий во всех отношениях (и по стратегическому положению, и по природно-климатическим условиям) была верхнемесопотамская провинция Найнава – предгорная возвышенность с хорошими и обширными пастбищами по берегам рек Тигр, Большой Заба и Малый Заба. В хоринских преданиях о Наи Нава иногда упоминается и Заян Заба. Важность стратегического положения географической области Найнава в том, что она находилась в узловом центре монгольского государства Хулагуидов, недалеко от всех вышеперечисленных ее столиц, на стыке между Ираном, Ираком арабским, Сирией, Румом (большая часть нынешней Турции), Арменией и Азербайджаном, т.е. разных частей, регионов единой тогда страны. Также здесь был передовой форпост экспансионистских устремлений Хулагуидов против Египетского султаната с Палестиной, заключивших военный союз с Золотой Ордой против улуса Хулагуидов и Крестоносцев. Одновременно с этим природно-климатические условия Ная-Нава благоприятствовали для кочевого и полукочевого скотоводства. Поэтому пришедшие сюда монголы, как известно из хроник, начали заселение и обустройство запустевшей в результате военных действий, но благодатной области. Что касается хоринцев, то они за каких-нибудь 1,5 - 2 столетия с их развитым родоплеменным самосознанием, конечно, никак не могли забыть свой язык, культуру и традиции, тем более они жили отдельно в своих кочевьях, не подвергаясь давлению и насилию, а наоборот, имели привилегии как монголы. Эта истина подтверждается даже тем, что монголы, проживающие на территории бывшего улуса Хулагуидов уже восьмое столетие (750 лет!), до сих остаются монголоязычными, а хазарейцы вплоть до XVII века оставались в своем изначально монгольском виде.
Монгольские названия в Ираке
После ухода хоринцев из Найнава, вероятно, многие топонимы изменили свои названия. Но всегда остаются неизменяющиеся названия, такие как сама географическая область Найнава. Потому и сейчас в этой провинции обнаруживается немало топонимов, удивительно совпадающих и перекликающихся с упоминающимися в бурятских преданиях. Например, немного севернее города Мосул (Могул), административного центра провинции Найнава, есть населенный пункт Айн-Зьала (в бурятской песне Аян (хан) Заяла (й). Недалеко к западу от Мосула расположен городок Эль-Бади, т.е. Бада (эль – приставка в арабском написании названий). Там же в Найнава протекают реки Заб(а), Хабур, а на северной окраине есть город Заху. Сохранились в этом регионе и другие названия монгольского корня, такие как Чиган, Мандали, Бово-Нур, Кара-Булак, Барлут, Карату, Мангайш, Мала-Кара, Дорбанд и т.д. У шоссе Мосул - Холмс расположен населенный пункт Аршан, у северных окраин Найнава протекают речка Кяхта и есть населенный пункт Кяхта. Все это на небольшой территории области Наи Нава и в приграничных с ней местностях.
Монголы нередко давали свои, монгольские, названия местностям, где они обитали. «...на реке Заринаруд, которую монголы называют Чагату и Нагату.., где Чагату означает «белый» – пишет об этом Рашид-ад-Дин.
Из исторических хроник известно, что в XVI веке Верхняя Месопотамия снова характеризуется как опустевшая, малолюдная область. В связи с этим интересно отметить то, что в хоринских преданиях говорится о том, что после их ухода из Наи Нава край этот долго оставался незаселенным. Вероятно, информацию об этом хоринцы, находясь в южной Монголии, могли получать через своих мусульманских соседей, которые постоянно поддерживали религиозные связи, в т.ч. паломнические, с Юго-Западной Азией.
Причины ухода хори
Жестокий разлад и кризис, приведший к краху династии Хулагуидов, способствовал завоеванию Ирана в конце XIV века Тимуром. Этот вставший у власти самаркандский монгол из племени барлас действовал не только как реставратор монгольских государственных традиций, но и как кровавый усмиритель народных восстаний. Поэтому его поддержала монгольская кочевая знать, которая не могла справиться своими силами с народными движениями Ирана. Но помимо тяжелых смут одно только неприятие угрозы ассимиляции, уже охватившей самые верхние слои монгольского общества этого региона, могло быть достаточной причиной для ухода части племен на историческую родину. В этом, наверное, можно не сомневаться. Даже в наш просвещенный век мы становимся свидетелями массового исхода русскоязычного населения из бывших республик СССР. История имеет сроки прихода и ухода народов. У монголов было исторически обусловленное время прихода в Юго-Западную Азию, а потом для наиболее сохранившейся, не ассимилированной части их пришло время ухода. Предположительно, это могло стать возможным в самом начале XVI века в связи с окончательным крахом монгольских династий на территории бывшего улуса Хулагуидов. Если это так, то, возможно, сначала они передвинулись или были переселены из Месопотамии на восток, в сторону Хоросана, оттуда и ушли в Южную Монголию или Кукунор. Как сообщает Т.И. Султанов, среди узбекских кочевых племен было племя «бурат», о чем упоминается в традиционных списках XVI века. По предположению Г.Д. Санжеева, эти буряты вместе с другими монгольскими группами оказались в Средней Азии еще в XIII - XIV веках. Возможно, то были хори-буряты, которые оттуда направились на восток до Внутренней Монголии. Все вышеизложенное, а также фактологические данные, сохранившиеся в народной памяти в форме преданий и исторической песни «Ная Нава», дают очень веское основание для рассмотрения версии о местонахождении «загадочной» родины 6 - 9 поколений бурят XIII - XV веков в пределах территории улуса Хулагуидов.
Совпадения не случайны
Из вышеизложенного мы видим, что совпадение названия географической (историко-географической) области Найнава с названиями из преданий и песни не случайно. Именно здесь располагались кочевья монгольских племен (в том числе и племени Хори) во времена улуса Хулагуидов (1256 - 1353 гг.), государства Джелаиридов (1340 - 1410 гг.) и даже Ак-Коюнлу (1468 - 1508 гг.). Далее хори-буряты ставят семейную коновязь (сэргэ) обязательно на юго-западной стороне от своего дома и этим указывают, в согласии с преданиями, юго-западное направление местоположения Наи Нава. В преданиях обязательно подчеркивается очень большая отдаленность края Наи Нава, указывается, что она расположена намного дальше Монголии. Но в то время Монголия включала в себя и Кукунор (Верхняя Монголия), и Джунгарию (Западная Монголия), которая всего 250 лет назад охватывала нынешние территории вокруг озер Иссык-Куль в Киргизии и Балхаш в Юго-Восточном Казахстане, в то время в основном с монголоязычным населением, впоследствии поголовно истребленным (по некоторым сведениям, 600 - 700 тысяч человек) маньчжуро-китайскими захватчиками. В народных сказаниях фактически дана характеристика природно-климатическим условиям того региона, когда утверждается «отсутствие холодных снежных зим в том прекрасном крае с мягким климатом и вечнозеленой растительностью». Это очень важный ориентир для установления географического положения местности. В преданиях говорится, что в том краю, бывало, кони топтали своими копытами изюм, т.е. виноград, что мориной тую (бурятск. - углубление на днище конских копыт) бывало забито этим «узумом»-виноградом. Так вот, из географии мы знаем, что традиционными районами виноградарства являются именно районы Юго-Западной Азии, но никак не Восточной или Южной Азии. Как видим, все вышеперечисленные явления и факты, связанные с племенем Хори, указывают на территорию улуса Хулагуидов - монгольского государства (ильханата) XIII - XIV веков в Юго-Западной Азии.
Маршрут из Наи Нава
И, наконец, в преданиях в краткой форме описывается маршрут передвижения кочевников из Наи Нава, где подчеркивается очень большая дальность и сложность пути, на котором пришлось переправляться через большое количество крупных рек, преодолевать бесчисленное множество высоких горных хребтов, пройти огромную песчаную пустыню. Наши предки, не изучавшие географию, все же передали своим потомкам информацию, позволяющую определить маршрут их передвижения из Наи Нава. Объективный анализ физико-географической карты убеждает в том, что вышеописанный маршрут мог быть только из Юго-Западной Азии. Таким образом, не вдаваясь во многие подробности, можно достаточно смело констатировать, что на пути из Наи Нава хоринцам пришлось преодолеть Памиро-Тянь-Шанское нагорье и выйти к великой песчаной пустыне Такла-Макан. Во второй половине XVI века хоринцы кочевали на землях Тумэта и Ордоса, по берегам северной излучины Желтой реки (Хуанхэ), чуть западнее столицы тогдашней Монголии города Хух-Хото.
Приданое княжны
Существует предание, что в среде пришедших с далекого запада (Наи Нава) хоринцев была очень высокородная княжна, которую сосватал большой монгольский хан. Брак Бальжан хатан с Дай Хун Тайжи, сыном солонгутского Бубэй Бэйлэ, был затеян, видимо, в целях скрепления союза в период междоусобных раздоров в Монголии накануне маньчжуро-китайской агрессии. Согласно традициям, монгольские ханы еще со времен Чингисхана передавали своих подданных детям. Хоринцы стали «энжэ» Бальжан хатан «чтобы она могла отдыхать среди своих сородичей» и двинулись вместе с ней на север. Судьба Бальжан хатан, как известно, сложилась трагично, как и судьба самой Монголии. Логично полагать, что скрытые пружины принципиального раздора этой княжны с ее новой свекровью – молодой женой Бубэй Бэйлэ Батора - могли лежать в плоскости поддержки или неподдержки маньчжурской экспансии по той причине, что новая жена Бубэй Бэйлэ солонгутского была из племени харчинов, активно поддержавших маньчжуров. И, как показали дальнейшие события, солонгуты действительно стали активными союзниками маньчжуров. Бальжан хатан же, будучи дочерью Алтан хана тумэтского, всю свою жизнь жестоко противостоявшего маньчжуро-китайцам, оказала твердое неповиновение свекрови и ушла со своими подданными хоринцами на северо-запад. «На породные земли, где в древности жил и размножался их народ из рода Хори, Буртэ чинно», как пишут хоринские летописи.
За столетия малолюдности, после ухода в XIII веке хоринцев и других монголоязычных племен и родов на юг, в горно-таежные районы Забайкалья, в которых произрастает тундровое растение ягель, являющийся кормом для оленей, стали постепенно проникать представители северной оленеводческой цивилизации – эвенки. Они, как пишут бурятские летописи и говорят предания, встретили возвращение бурятских кочевников враждебно из-за охотничьих угодий, стали заниматься воровством и разбоем мирного скотоводческого населения. Одновременно с юга совершали набеги подвластные маньчжурам и мобилизованные ими монгольские военные отряды с целью покорения хоринцев. В борьбе с этим бедами прославился Бабжа Батор из рода хуасай, который заставил отступить и тех, и других. Наверное, происходило то, что и должно было произойти. Объективным результатом сложившейся в XVII веке новой геополитической ситуации в Центральной Азии стало принятие хоринцами подданства русского царя. Далекая Москва была для них более приемлема, чем соседняя огромная маньчжуро-китайская империя, с которой центрально-азиатская степная цивилизация номадов вела практически беспрерывную борьбу в течение тысячелетий, ярким памятником чего является Великая китайская стена.
Выводы
Если считать, что за полтора-два столетия 6 - 9 поколений хоринцев рождались, жили и похоронены в крае Наи Нава, в период т.н. «Золотого века монголов», то получается, что Наи Нава была родиной не только уходящих оттуда людей, но и их предков. Поэтому вполне объяснимо, почему пришедшие оттуда люди передали своим потомкам песню и ностальгические рассказы о Наи Нава, впоследствии обретшего характер своего рода бурятского «Беловодья», земли обетованной. Факт сохранения хоринцами особенностей своего языка (например звука «h»), вероятно, связан именно с тем, что они большую часть прошедшего тысячелетия имели какую-то территориальную особенность при определенной (относительной) внутриплеменной самостоятельности. Долголетие и живучесть песни и преданий о Ная Нава, очевидно, объясняется тем, что они существуют не в форме эпоса, исполняемого каким-то отдельным сказателем, а носит характер общенародных рассказов и информации, передаваемых аналогично родословной, от деда к внуку. Сохранение в самых широких слоях народных масс разных подробностей, касающихся Наи Нава и ухода оттуда предков хори-бурят, а также более-менее относительная свежесть их, в т.ч. песни, показывает, что событие это не могло быть очень сильно отдаленным по времени. Сравнение степени сохранности устной народной информации о событиях 300 - 400-летней давности позволяет предполагать, что прибытие хоринцев в южную Монголию или Куконор из Наи Нава могло быть приблизительно 500 - 600 лет назад, но не далее, ибо более отдаленные события в народной памяти (тем более с подробностями), как известно, в устной форме не сохраняются. Рассматривая свою версию о Наи Нава (Ная Нава), автор руководствовался известным принципом: история должна отражать правду, какой бы она ни была.
