Его Святейшество Далай-лама ХIV осенью 2002 года давал Посвящение Калачакры в Австрии. Казалось бы, что общего у этой европейской страны с Учением Будды?
Город Грац, куда съехались буддисты из 82 стран мира, хорошо подготовился к этой встрече – расклеил на улицах плакаты о Калачакре-2002, портреты Далай-ламы, на трамвайных остановках табло бегущей строчкой приветствовало участников мероприятия и призывало горожан оказывать необходимую помощь участникам Калачакры. Удивительным было для буддистов из Бурятии - из традиционного региона, где исповедуют буддизм, что в центре далекого австрийского города, в красивейшем парке буддийская ступа. На постаменте горели лампады - зула, кто-то рядом разложил подношение – плоды каштанов. Ранним утром возле ступы, сооруженной австрийцами в 1988 году и освященной Его Святейшеством, мы застали экскурсию школьников.
Герои фильма
Если вы видели фильм «Семь лет в Тибете», то вы помните дружбу юного Далай-ламы с австрийским альпинистом, путешественником, благодаря которому ему представилась единственная возможность познакомиться с внешним миром. Как была трогательна встреча этих двух друзей через много лет, свидетелями которой мы стали на Калачакре в Австрии. Несмотря на тяготы путешествия в Тибет, семь лет жизни, проведенных там, Генрих Харрер считал самыми счастливыми и плодотворными. На церемонии вручения Его Святейшеством награды «Свет истины» ему он сказал, что, благодаря Амитабису – божеству здоровья, статуэтку которого тогда в далеком Тибете подарил Далай-лама, дожил до 90 лет.
Перед восходом солнца
Далай-лама считается у буддистов земным воплощением Авалокитешвары – Будды милосердия, главный эпитет которого «милосерднейший из милосердных». Но Живой Будда все-таки рождается на Земле. 6 июля исполняется 80 лет Далай-ламе. Конечно, каждому будет интересно узнать, кто у него мама, в какой семье он родился.
«Я родилась примерно в первом месяце года Быка (1901). Меня назвали Сонам Цомо», – рассказывает его мама в книге «Мой сын Далай-лама». Позже ей дадут имя Дики Церинг.
Обычная тибетская семья жила трудно. Целая серия странных событий происходила в семье до рождения Далай-ламы. Два месяца к постели был прикован муж Сонам Цамо. Околели все тринадцать лошадей, которые были у них, – огромная потеря для семьи. Затем наступил трехлетний голод, не выпало ни капли дождя, град уничтожил все посевы зерновых. Все были на грани голодной смерти. Семья выжила исключительно благодаря поддержке монастыря Кумбум, который снабжал их продовольствием.
«Лхамо Дондуп (будущий Далай-лама. – Прим. ред.) родился рано утром, перед восходом солнца, - вспоминает женщина. - К моему изумлению, муж поднялся с постели и выглядел так, как если бы никогда не болел. Я сказала ему, что родился мальчик, и он ответил, что мальчик, несомненно, будет необыкновенным человеком и мы отдадим его в монастырь. Только что скончался Чуши Ринпоче из Кумбума, и мы надеялись, что новорожденный будет его новым воплощением. После его рождения в нашей семье больше не было смертей или иных странных происшествий и несчастий. Возобновились дожди, и после долгих лет нищеты вернулось процветание».
Предчувствия ребенка
«С самого начала Лхамо Дондуп отличался от других моих детей. Это был грустный ребенок, предпочитавший уединение. Он всегда убирал с глаз свою одежду и все свои вещи, - рассказывает Дики Церинг. - На мой вопрос, что он делает, он отвечал, что пакует вещи, чтобы поехать в Лхасу и взять всех нас с собой. Когда мы навещали родственников или друзей, он пил только из моей чашки. Он никому, кроме меня, не разрешал прикасаться к его простыням и всегда укладывал их только рядом с моими. Встретив бранящегося человека, он брал палку и пытался его отлупить. Он неизменно приходил в ярость, если кто-нибудь из гостей закуривал. Наши друзья говорили нам, что по неведомой причине побаиваются моего ребенка, несмотря на его нежный возраст. Все это происходило, когда ему было едва больше годика и он только начинал говорить».
Перед важными событиями в буддийском мире обязательно должны произойти какие-то чудесные события вроде внезапно зацветшего дерева, выпавшего посреди жары снега и тому подобного. Особое значение имели сны.
«Однажды он сказал нам, что спустился с небес. У меня было странное предчувствие, так как за месяц до его рождения мне приснились два зеленых снежных льва и сияющий голубой дракон, летавшие в воздухе. Они улыбнулись мне и приветствовали в традиционном тибетском стиле, сложив лапы у лба, - ведет свой рассказ мама. - Позже мне сказали, что дракон был Его Святейшеством, а снежные львы – оракулы нечунг (государственные прорицатели Тибета), которые указывали Его Святейшеству путь в новое воплощение. Я поняла после этого сна, что мой сын будет высокопоставленным ламой, но даже в самых безумных мечтах мне не могло прийти в голову, что он станет Далай-ламой».
В поисках Далай-ламы
Когда мальчику было чуть больше двух лет, дом посетила группа монахов, которая три года вела поиск Далай-ламы. Но они не рассказывали о своей миссии. Когда поисковая группа добралась до них, семья расчищала снег после обильного снегопада. Им было сказано, что они найдут Его Святейшество ранним утром в месте, которое будет все в белом. Священники сказали, что сбились с пути по дороге в Санхо, и попросились на ночлег.
«Я угостила их чаем, домашним хлебом и вяленым мясом. Рано утром на следующий день они тепло попрощались с нами и настояли на том, чтобы заплатить за гостеприимство и корм для лошадей. После их отъезда я узнала, что они искали Его Святейшество, но нам никогда не приходило в голову, что они преднамеренно посетили наш дом, - вспоминает Дики Церинг. - Через три дня группа вернулась. На сей раз они сказали, что едут в Цонку, и попросили показать им дорогу. Муж пошел проводить их, и они отбыли. Еще через две недели они появились в третий раз. Теперь Кхецанг Ринпоче принес на веранду, где играл Лхамо Дондуп, два жезла и поставил их в углу. Наш сын подошел к ним, один отложил в сторону, а второй взял в руки. Он легонько ударил им Ринпоче по спине, сказал, что этот жезл принадлежит ему, и спросил, зачем Кхецанг Ринпоче взял его. Члены группы обменялись многозначительными взглядами, но я не поняла ни слова лхасского диалекта, на котором они говорили».
Среди тех, кто искал XIV Далай-ламу, был Кхецанг Ринпоче. Маленький Лхамо Дондуп засунул руку под тяжелое меховое облачение, подергал его за одну из рубашек. Мать побранила его и велела прекратить беспокоить гостя. Но тот уже вытащил из-под рубашки Ринпоче четки и заявил, что они принадлежат ему. Кхецанг Ринпоче мягко ответил, что эти четки уже старые и что он даст ему новые, но Лхамо Дондуп уже надевал их. Потом оказалось, что эти четки были подарены Кхецангу Ринпоче XIII Далай-ламой.
«Тем же вечером ламы из поисковой группы вызвали нас к себе, - рассказывает Дики Церинг. - Они сидели на канге в своей комнате. Перед ними была ваза с леденцами, две нити четок и два дамару (ритуальных ручных барабана). Они предложили сыну вазу с леденцами, из которых он выбрал один и дал его мне. Затем он подошел и сел рядом с ними. С самого раннего возраста Лхамо Дондуп всегда садился вровень с кем бы то ни было, а не у ног, и люди говорили, что я порчу ребенка. Затем он взял со стола четки и барабан, которые, как оказалось, принадлежали XIII Далай-ламе.
Наши гости дали нам с мужем чашу с чаем и вручили ритуальные шарфы. Они настаивали, чтобы я приняла деньги как выражение их признательности за мое гостеприимство. Я отказалась, но они велели мне взять их как счастливый знак. Они сообщили, что ищут XIV Далай-ламу, который, по их убеждению, должен был родиться где-то в Цонке. Всего было шестнадцать кандидатов, но, по правде говоря, они уже приняли решение, что это мой сын. Тем вечером Лхамо Дондуп провел в их обществе три часа. Позже они сказали мне, что говорили с ним на лхасском диалекте и он отвечал им без затруднений, хотя никогда ранее не слышал его».
Претендентов на пост Далай-ламы было 16. В Цонку были вызваны семьи всех шестнадцати кандидатов. Там, где их собрали, всем детям было приказано сесть на стулья полукругом. Все прочие дети расплакались и не отпускали рук своих родителей. А сын Дики Церинг с необычайным для своего возраста достоинством направился прямо к единственному свободному месту и расположился на нем.
Далай-лама отличался от других своими огромными глазами и разумными речами и поступками, обладал не по годам развитым чувством собственного достоинства. Когда семья отправилась в Лхасу, кандидата в Далай-ламы в дороге встречали много людей и приветствовали. Его мать упрекала их за то, что они были грязными, четырехлетний Его Святейшество был в ярости за то, что она судила о людях по их внешнему виду.
Когда прибыли в Лхасу, мать с удивлением увидела, что Его Святейшество что-то ищет, взламывая печати на многочисленных сундуках в своих апартаментах. Наконец он нашел то, что искал, – маленькую коробочку, завернутую в парчу. Когда спросили его, что это он делает, он ответил, что в коробочке находится зуб. Когда он открыл ее, там действительно оказался зуб, принадлежавший XIII Далай-ламе.
Было ли детство у Далай-ламы?
В Лхасе в покоях Его Святейшества на правах компаньона проживал его брат Лобсанг Самтен. Мальчики вместе учили уроки, ели и играли. Рассказывая о своей дружбе с юным Далай-ламой, австрийский альпинист и путешественник Генрих Харрер, чьи воспоминания легли в основу фильма «Семь лет в Тибете», так рисовал портрет тогдашнего подростка-проказника, как назвал себя Далай-лама при их встрече в городе Грац: «Я полностью ощутил привлекательность личности юноши, о чем прежде только догадывался. Далай-лама отличался довольно хрупкой комплекцией. Глаза монарха, чуть более узкие, чем у европейцев, выразительно сияли. Щеки пылали от возбуждения. Немного оттопыренные уши являлись характерной чертой бога Будды и, как я потом узнал, стали одной из примет, по которой в Далай-ламе признали реинкарнированного. Прическу он носил длиннее типичной тибетской. Но, возможно, просто для защиты от холода Поталы. Высоковатый для своего возраста, Бог-Король с годами обещал превратиться в весьма стройного мужчину, унаследовав прекрасную фигуру от родителей. К сожалению, длительное пребывание в скрюченном положении во время ученых занятий подпортило осанку живого Будды. Свои красивые руки с длинными аристократическими пальцами он обычно складывал определенным образом, демонстрируя миролюбие. Мальчик часто с интересом следил за моей жестикуляцией при разговоре. Она противоречила духу тибетцев, достойными позами олицетворявших спокойствие Азии. Одевался Далай-лама всегда одинаково: в простую красную монашескую робу, предписанную когда-то Буддой».
А первую встречу он вспоминал так: «Молодой правитель держался очень сердечно. Его лицо светилось улыбкой, когда он расспрашивал меня. Бог-Король вел себя как человек, которому в течение многих лет приходилось самостоятельно решать множество проблем. А теперь, найдя собеседника, он хотел получить ответы разом на все свои вопросы».
Сам о себе
В интервью к своему 70-летию Далай-лама почему-то отзывался о себе очень критично.
- Я был очень ленивым мальчиком, и тот факт, что многие философские тексты я знал не хуже моих учителей, можно объяснить только наличием памяти из прошлых жизней, - признавался он. - Когда я был совсем юным, каждый год я должен был проводить три недели в уединении в Потале. Целый день я занимался с учителями, а затем, вечером, когда солнце опускалось за горизонт и пастухи возвращались со своими стадами домой, я смотрел на них в окно и мечтал оказаться одним из них. Но потом я осознал и принял возложенную на меня ответственность, хотя иногда она и превышает мои возможности.
Любопытно то, что далеко не все инкарнации далай-лам считает он подлинными.
- Что касается меня, то я могу быть уверен лишь в одном – что являюсь воплощением V Далай-ламы, так как в детстве у меня было очень много воспоминаний, связанных с этой прошлой жизнью, - признался он.
Генрих Харрер отмечал природную любознательность и живой ум своего ученика. Говоря об этом, он вспоминал: «Казалось, словно где-то прорвало дамбу, и на меня обрушился мощный и непрерывный поток вопросов. Я с удивлением отметил, как много отрывочных знаний накопил мой собеседник, читая книги и газеты. Он перевел на тибетский язык английский семитомник о Второй мировой войне, умел различать типы самолетов, автомобилей и танков, знал имена Черчилля, Эйзенхауэра и Молотова, но зачастую не понимал взаимосвязей между ними и не имел рядом человека, способного что-либо разъяснить. Теперь, задавая мне все мучившие его годами вопросы, он был счастлив».
Естественно, Генрих Харрер гордился своими новыми обязанностями. «Обучать наукам западного мира умного парня, правителя страны, по размерам равной Франции, Испании и Германии вместе взятым, представлялась интереснейшей задачей, если не сказать больше», - признавался он.
Он вынужден был изучить описания конструкций реактивных самолетов - о них спрашивал его ученик. Он всегда тщательно готовился к их урокам, стремясь сделать обучение своего любознательного студента системным.
В своей книге он вспоминает: «Его ненасытное любопытство часто ставило меня в трудное положение. Он порой интересовался совершенно неожиданными вещами, а я не всегда мог дать исчерпывающее объяснение. Например, при обсуждении атомной бомбы мне пришлось предварительно рассказать об элементарных частицах. Это привело к беседе о металлах, для определения которых в тибетском языке нет общего термина. Я подробно рассказал о них, вызвав тем самым массу других вопросов.
Моя жизнь в Лхасе вступила в новую фазу. Чувство неудовлетворенности исчезло. Я не забросил и свои прежние занятия: сбор новостей для министерства и составление карт. Дня не хватало: часто приходилось работать до поздней ночи. Времени для отдыха и удовольствий не оставалось. Мне надлежало являться по первому требованию Далай-ламы. На приемах я теперь появлялся не утром, а только во второй половине дня. Но обделенным себя не чувствовал. В моей жизни наконец появилась цель! Часы, проведенные с учеником, духовно обогащали не только его, но и меня. Он рассказывал много интересного об истории Тибета и буддизме. Тут он являлся экспертом. Часами мы дискутировали на религиозные темы. Юноша весьма надеялся сделать меня буддистом и рассказывал о книгах, содержащих описания древних способов отделения души от тела. История Тибета изобиловала легендами о святых, чьи души самостоятельно действовали на расстоянии многих сотен миль от их физических тел. Далай-лама верил: исполняя предписанные ритуалы, он сможет, оставаясь в Лхасе, незримо присутствовать и влиять на события, например, в Самье. Набравшись достаточно опыта, мальчик собирался послать меня туда и давать мне указания из Лхасы. Помню, я со смехом ответил: «Ну хорошо, Кундун, если ты сможешь такое сотворить, я тоже стану буддистом».
Для становления Далай-ламы как лидера своего народа их общение имело большое значение. Далай-лама понимал, что в этом огромном мире невозможно жить изолированно. «Парень постоянно поражал меня своей жаждой познаний, неутомимостью и трудолюбием, - пишет Генрих Харрер. - Если в качестве домашнего задания я давал ему на перевод десять предложений, он обычно переводил двадцать. Подобно большинству тибетцев, Живой Будда быстро усваивал иностранные языки. Как правило, лхасские аристократы и бизнесмены владели монгольским, китайским, непальским и хинди. Далай-ламе трудно давался только звук «Ф», которого в тибетском нет. Поскольку я сам знал английский далеко не блестяще, мы слушали английские новости по радио, уделяя особое внимание сообщениям, медленно читаемым диктором».
Далай-лама в силу своего положения еще не имел права путешествовать, но география вскоре стала его любимой дисциплиной. Его учитель рисовал ему карты мира, Азии и Тибета. С помощью глобуса объяснял, почему радио Нью-Йорка объявляет о наступлении нового дня на семь часов позже лхасского. Вскоре Живой Будда имел представление обо всех странах мира и знал Кавказ не хуже Гималаев. Особо он гордился тем фактом, что высочайшая вершина мира находилась на границе его страны. Но, подобно многим тибетцам, удивлялся существованию стран, по площади превосходящих его королевство. Как много значили для юноши эти встречи и уроки. Темы для разговора не иссякали. Фактически он проводил все свое свободное время со своим светским учителем, и не многие догадывались, что юноша тратит его на дальнейшее образование.
Как тепло вспоминал своего новообретенного ученика этот путешественник, волею судеб застрявший на семь лет в Тибете. Но, как говорят философы, ничего случайного в мире не бывает. Как необходимо было юному Далай-ламе узнать о внешнем мире.
Полученные знания он тут же мог применить на практике. Так, Генрих Харрер вспоминал: «На сей раз поверх монашеской робы Далай-лама надел красный жакет. Его он сам раскроил, чем очень гордился, однако пользовался обновой только во время отдыха. Главным ее достоинством были карманы. Они отсутствовали на любом тибетском костюме, но Живой Будда видел их в иллюстрированных журналах и на моих пиджаках. Карманы его очаровали, он понял, сколь они полезны, и вот обзавелся ими. Теперь, подобно каждому четырнадцатилетнему мальчишке, Бог-Король мог носить с собой перочинный нож, отвертку, сладости и прочее. Цветные карандаши и авторучки отныне тоже расположились в его карманах, и, несомненно, он был первым Далай-ламой, получавшим удовольствие от подобных вещей».
