Доверие к полиции будут воспитывать доносами

Курс на сближение с народом  - так можно понять недавнее заявление главы МВД России Владимира Колокольцева. По его мнению, борьбе с преступностью мешает сложившееся в обществе недоверие к сотрудникам правоохранительных органов. Чтобы исправить положение дел, требуется «коренное изменение менталитета россиян»

Как объяснил Владимир Колокольцев, его подчиненным мешает неприязнь соотечественников к «стукачеству», которое считается в России разновидностью морального преступления. «На Западе не считается зазорным сообщать о противоправных или преступных действиях соседа. Именно так раскрывается или предотвращается значительная часть преступлений. У нас же прошлые эпохи наложили неизгладимый отпечаток на сознание людей. В нас сидит очень жесткий стереотип, что «стукачество» вредно и безнравственно. Одно это слово у большинства вызывает отвращение», - заявил министр.

Заявление Колокольцева более чем интересное. В чем-то глава МВД России прав. Не любит у нас народ сообщать в правоохранительные органы о соседях или знакомых, совершивших преступление либо готовящихся к нему. С чем это связано? Некоторые грешат на эпоху сталинских репрессий, другие считают, что неприятие института доноса возникло гораздо раньше. Ведь еще в стародавние времена бытовала пословица «Доносчику первый кнут». Третьи кивают на тюремные понятия, которые прочно вошли в жизнь россиян…

Западный опыт

Министр ссылается на опыт Запада, где каждый считает своим долгом сообщать в полицию о противоправных действиях. Стоит там кому-то только попытаться сделать что-либо незаконное, как добропорядочные граждане сообщат в органы. И потенциальный правонарушитель (заметьте, даже еще не совершивший ничего противозаконного!) тут же долго беседует с полицейскими. Для среднестатистического американца (немца, англичанина) даже профилактическая беседа с блюстителями правопорядка сродни шоку. Так что там эта система работает. По крайней мере, какую-то часть правонарушений заграничным полицейским удается нейтрализовать в самом зародыше. Именно на это и надеется министр полиции России. Но оправдаются ли эти надежды?

Информаторы не доносчики

Некоторые полагают, что определенный результат будет, и даже ссылаются на опыт советской милиции, когда преступления раскрывались благодаря сведениям, поступившим от «неравнодушных граждан». Доносчиками их не называли. Именовали внештатными сотрудниками, информаторами. Система действует до сих пор. Не раскроем секрета, сообщив о том, что оперативные службы имеют массу информаторов в криминальной среде. Дело доходило до того, что такие люди были практически в любой более-менее организованной преступной группе. Информаторы сообщают сотрудникам о готовящихся делах, раскрывают детали и активно способствуют раскрытию преступлений. Но информаторы – это не доносчики. Это люди, работающие на полицию по определенным причинам: либо за деньги, либо в обмен на свободу. Так что к добровольному информированию они отношения не имеют. И это не массовое явление. А министр ведь вел речь о добровольной и массовой сознательности граждан.

Две большие разницы

К сожалению, на то, что россияне бросятся в отделы полиции с информацией о потенциальных злодеях, надеяться не приходится - в этом уверен наш собеседник, адвокат Дмитрий Трушков, в прошлом сотрудник правоохранительных органов.

- У нас не принято сотрудничать с органами. Для того чтобы гражданин добровольно сообщил полиции о том, что где-то нарушается закон, он должен доверять власти. Но такого доверия к власти и правоохранительным органам в России нет.

Причина катастрофического неверия во власть, по мнению адвоката, кроется в системе государства.

- Проблема в том, что у нас государство (система управления, органы законодательной власти, исполнительной, судебной) – это отдельный мир, который живет по своим законам, где назначаются на должности по каким-то критериям, больше по связям, родству, землячеству… за деньги. А простые граждане живут совсем в другом мире, где платная медицина, образование, где дети не могут пойти в детсад, родители живут на нищенскую пенсию и люди живут только сегодняшним днем под девизом: выжить, а не жить. Вот с этих азов человек и привыкает, что он отдельно и государство отдельно. Мы считаемся социальным государством. Что это значит? В социальном государстве приоритетом для государственной власти является человеческий фактор. Личность! В Конституции так и записано: достоинство личности охраняется государством, человек – высшая ценность страны. Что на практике? Проехал по человеку трактор, стал он инвалидом – дадут ему 10 тысяч рублей компенсации. И все! Человек понимает, что он не высшая ценность общества, он страшно далек от государства, от власти. Нынешнее государство - это как коммерческая организация, где делается только то, что приносит выгоду. А социальное государство - это расходы, убытки. Мы единственная в мире страна, где государство торгует народным достоянием (природными ресурсами) на триллионы долларов и при этом большая часть граждан живет у черты бедности. «Газпром», госкорпорация, покупает футболистов за десятки миллионов долларов, а на лечение детей сбрасываются простые люди. Яма между властью и народом. Тогда зачем простому человеку ходить и докладывать о каких-то преступлениях? Что от этого изменится для него лично? Если государство не помогает простому человеку, почему он должен помогать государству? – такую точку зрения высказал наш собеседник.

20 машин с мигалками

Объяснил Дмитрий Трушков и феномен Запада, где добропорядочные граждане сообщают в полицию о преступлениях.

- У заокеанских граждан над каждым домом висит флаг. Это дань уважения к государству. За что уважают американцы свою страну? За то, что страна уважает их. Это не абстрактное понятие. В США, если человек позвонил на 911, через минуту его приедут спасать 20 машин с мигалками. Почему? Потому что он - налогоплательщик, уважаемый гражданин своей страны и за него беспокоятся. Когда власть уважает гражданина, гражданин уважает власть. И он с этой властью будет сотрудничать, так как знает, что он и власть – одно целое. И когда американец узнает о каких-то отщепенцах, которые нарушают закон, понимает: это враги, которые не уважают страну, а значит, не уважают его лично. Поэтому он вместе с властью с ними борется. К сожалению, у нас нет такой связи.



«Это полиция? Я вас не знаю»

- Давайте разберемся в деталях, - продолжает наш собеседник. – Знают ли у нас граждане своего участкового? Не знают. А ведь участковый – это, по сути, шериф. В США - это выборная должность. Люди его выбрали, оказали ему уважение, и он наводит порядок. Так же выбирают и судей. Люди имеют право знать, кто их судит, и сами должны выбирать этих людей. Что у нас? Я живу в отдаленном микрорайоне. Милиционеров вижу, когда они едут в автобусе, видимо, живут рядом. А вот сотрудника, который бы там работал, вел прием граждан, нет! Возьмем выше. Назначают начальника райотдела полиции. Его знакомят с личным составом, но не с народом. Люди, проживающие в районе, даже не знают, кто у них стал начальником. Да им это и неинтересно и они не верят, что в отделе им кто-то сможет реально помочь. Полиция у нас сама по себе, граждане - сами по себе. Предположим, что система, предложенная министром, заработает. Но что дальше? Узнал человек о преступлении. К кому ему обращаться? К следствию? Так оно вечно занято своими делами, ведет производство. Оперативники? Они бегают, раскрывают преступления своими методами. С кем общаться? В дежурную часть зайти? Им там вечно некогда.



Выборный участковый

Решить проблему могла бы, к примеру, недавняя реформа МВД. Но, к огорчению бывшего сотрудника, реформы не получилось.

- Это нормально, когда человек на «Жигули» вешает лейбл «Мерседес» и говорит: «У меня улучшилась техника»?! Для чего нужно было менять название, тратить миллиарды? Непонятно. А ведь можно было провести изменения! Например, отдельно выделить институт участковых-шерифов. Самое главное - сделать эту должность выборной. Чтобы на вверенном ему участке этого человека знали, уважали, доверяли. И чтобы он регулярно отчитывался перед гражданами. А не справляется с работой – переизбрать. Но что мы получили в итоге? Выхожу на улицу и вижу, что ГИБДД стало меньше. Не знаю, что там происходит: формируют батальоны, расформировывают… Мне это, честно говоря, неинтересно. Меня интересует, чтобы порядок на дороге был. А охрана? Ведь самым эффективным видом уличной службы правопорядка была охрана УВО. Именно они в основном и занимались раскрытием уличных преступлений по горячим следам. Что теперь? Был полк УВО, сейчас - батальон, - с горечью говорит Дмитрий Трушков.

Исправить ситуацию, когда народ и власть живут по отдельности, можно, считает адвокат. Необходимо только преодолеть эту огромную пропасть между властью и простыми людьми. Но вот только когда это произойдет?

- Думаю, что не при нашей жизни, - подвел итог Дмитрий Трушков.

Автор: Леонид Актинов