Он — чиновник с большим стажем и опытом работы, трудится в правительстве Бурятии. А сегодня не прочь примерить на себя еще никем не надеванный кафтан сити-менеджера
Самой должности в Улан-Удэ еще нет. Есть только планы по ее введению. Но кандидаты уже имеются. Чиновник из правительства Бурятии, согласившийся дать интервью на условиях анонимности, — один из них.
— Почему вы не хотите назвать свое имя?
— Я не хочу разделить судьбу бывшего заместителя министра сельского хозяйства и продовольствия Бурятии Николая Доржиева, уволенного за критику власти. Есть такая статья в законе о государственной службе, она запрещает чиновнику публично высказывать личное мнение, тем более ругать своего работодателя. Как говорится, о работодателе либо хорошо, либо ничего.
— Вы сказали, что попытаетесь баллотироваться на пост сити-менеджера. Почему?
— Мне это интересно. Чем так хороша модель управления, при которой городским хозяйством заведует нанятый на конкурсной основе управляющий (сити-менеджер)? Это очевидно. Хозяйством в городе занимается управленец, а не политик. Он не обременен опасениями, что население не переизберет его на следующий срок. А поэтому вполне может пойти на непопулярные меры, которые в дальнейшем обернутся благом для экономики города. Кроме того, озлобленные на власть горожане не столько выбирают нового мэра, сколько пытаются насолить старому. В результате во власть попадают случайные люди. Сити-менеджер избирается конкурсной комиссией, в которую входят представители мэрии, горсовета и региональных властей. А, стало быть, избранный несет тройную ответственность. Сити-менеджера легче освободить от должности, чем всенародно избранного мэра. При невыполнении контракта его можно уволить и нанять нового. Процедура смены власти максимально прозрачная. Считается, что все это в комплексе прибавит инвестиционной привлекательности муниципальным образованиям. Российский классик теории муниципального управления Лев Велихов в 30-х годах на вопрос “какую схему управления городом выбрать?”, отвечал, что все зависит от того, имеются ли на данный момент кандидаты в местное руководство. Если есть яркий сильный лидер, разумно выбирать главу населением. Если такового нет, лучше нанять управляющего, чтобы обезопасить город от экономических ошибок.
— А что мы имеем сейчас?
— Еще никогда Улан-Удэ не был так финансово зависимым от республиканского руководства как сейчас, что, на мой взгляд, связано с лояльностью нынешнего мэра Улан-Удэ к республиканскому руководству. Я бы назвал такую лояльность чрезмерной. Не берусь комментировать, откуда произошла такая покорность. Но должен заметить, что раньше город получал свыше 40 процентов от того, что собиралось на его территории. В законе о статусе столицы Бурятии было четко прописано, что до 2-х процентов от всех доходов должны поступать в городскую казну для реализации столичных функций. Потом эту норму убрали. Так что речь идет о восстановлении статус-кво.
— Восстановлении справедливости?
— Да! Так вот, зарабатываемые городом деньги идут в общую копилку (консолидированный бюджет), откуда перераспределяются по сельским районам. Улан-Удэ достаются несопоставимые по расходам крохи — 19 процентов от общей суммы налогов. И с каждым годом все меньше и меньше. Да и те в большинстве своем тратятся на обслуживание гигантского долга, образовавшегося несколько лет тому назад по нашей вине, то есть по вине республиканского правительства и энергетиков.
— Если положение действительно такое сложное, как вы говорите, почему бы не назвать вещи своими именами?
— Вступить в открытую конфронтацию с президентом, правительством и Народным Хуралом Бурятии, требуя справедливого перераспределения бюджетных средств? Побойтесь бога! Городские власти сильно рискуют, даже когда просто говорят, что у них мало остается денег. И, понимая всю тщетность конфликтного пути, пытаются находить дипломатические средства воздействия на вышестоящую власть. Например — законодательные инициативы Улан-Удэнского городского совета о пересмотре межбюджетных отношений. Но они с прогнозируемым постоянством отвергаются.
— На ваш взгляд, почему так происходит?
— На мой взгляд, существующее положение вещей, когда проблемы решаются путем простого перераспределения денег, устраивает и правительство, и Народный Хурал, и президента Бурятии. Как говорится, разделяй и властвуй... Крупные инвесторы, которые приходят или только собираются прийти в Бурятию, — все это замечательно, это хорошо. Но реален (вот он, под рукой!) пока только бюджет, который обеспечивает выполнение ключевых социальных индикаторов, позволяя республике, его руководству быть на хорошем счету в Москве. Ведь что главное для власти — главное чтобы не было социальных потрясений, чтобы люди вовремя получали заработную плату и имели доступ к государственным услугам — здравоохранению, образованию, другим социальным учреждениям. Попробуй не обеспечь — мало не покажется. Так что бюджет — некая подушка безопасности. Можно параллельно заниматься привлечением инвесторов, даже пытаться заставить муниципальные власти искать новые источники пополнения бюджетов (получится — не получится, это уже другой вопрос). Но казна — это гарантия.
— Но при чем здесь город?
— Помните, что сказал герой булгаковского “Собачьего сердца” Шариков, отвечая на вопрос профессора Преображенского, что тот думает по поводу переписки Энгельса с Каутским? “Взять все и поделить” — был ответ. Словарь крылатых фраз и выражений поясняет, что диалог Шарикова с Преображенским цитируется для иллюстрации “примитивного подхода к решению сложных социально-экономических проблем”. “Взять все и поделить”. Нечто похожее мы имеем с бюджетом Бурятии. Город получает необходимый минимум. Если оставлять ему чуть больше денег, например, передать весь транспортный налог, то такие районы, как Окинский и Баунтовский получат “ноль”. Чем компенсировать? Откуда брать? Вот почему республиканские власти так ревностно реагируют на инициативы города поделиться деньгами.
— В чем проявляется “ревность” республиканского правительства?
— Вот самый свежий пример. Стоило заместителю председателя Улан-Удэнского городского совета Михаилу Яну на публичных слушаниях по исполнению республиканского бюджета-2009 заикнуться о сложной ситуации “с обеспеченностью муниципальных образований доходами”, первый зампред правительства Бурятии Иннокентий Егоров тут же пригрозил введением “внешнего управления” из-за того, что город, якобы, не умеет “работать с бюджетом”.
— Может, Иннокентий Егоров прав, может быть муниципальные чиновники действительно не умеют работать с бюджетом и самое время ввести внешнее управление?
— Власти хотят, чтобы люди так думали. Это несложно добиться, учитывая неоднозначное отношение горожан к своему мэру. Но истинное положение дел невозможно постоянно скрывать. Бюджет столицы Бурятии не увеличивается, а, напротив, из года в год сокращается. Это факт. Сейчас почти на 400 тысяч жителей Улан-Удэ приходится 4 млрд. 700 млн. рублей. А, к примеру, бюджет Якутска с 300-тысячным населением располагает 6,2 млрд. рублей. И это тоже факт. Почти столько же денег в казне соседней Читы, где жителей меньше, чем в Улан-Удэ. Я уж не говорю об Иркутске. Их бюджет порядка 15 миллиардов рублей. А недавно областные власти передали городу еще часть местных налогов. Вот почему Иркутск развивается, крепнет и хорошеет.
— Сколько в таком случае “зарабатывает” Улан-Удэ?
— По официальным данным, налоговые поступления в Улан-Удэ (без учета единого социального и пенсионных взносов) за 9 лет выросли аж в 7 раз, в 2009 году с территории столицы Бурятии было собрано на 11,5 млрд. рублей больше, чем в 2000-м. Стало быть, деньги есть. Спрашивается, где они? А деньги — в республиканском бюджете: вроде рядом, но не возьмешь! Заработанные городом средства прямиком идут в общий котел и затем распределяются по муниципальным образованиям республики. Улан-Удэ достаются крохи. Это и вынуждает мэрию Улан-Удэ обращаться в коммерческие банки, наращивая критическую массу муниципального долга, на что так эмоционально и отреагировал Иннокентий Егоров.
— Вы упомянули о кредитном долге, образовавшемся в начале тысячелетия по вине республиканской власти и энергетиков. Поясните, пожалуйста.
— Я был свидетелем тех событий. И лично видел, как первый президент Бурятии Леонид Потапов буквально вынуждал мэра Улан-Удэ Геннадия Айдаева брать коммерческие кредиты и рассчитываться за долги МУПов и населения перед “Бурятэнерго”. Это сейчас задним умом специалисты утверждают, что долги перед энергетиками возникли по причинам, совершенно не зависящим от решений администрации города. Среди них называются “экономически необоснованные тарифы на отпуск и передачу тепловой энергии” и недосбор платежей с населения города. Тем не менее на орехи доставалось администрации Улан-Удэ, которую заставляли влезать в долги (в общей сложности на сумму свыше 800 миллионов рублей) чтобы рассчитаться с энергетиками. Быть может, на тот момент это было правильное и вынужденное решение, которое спасло столицу от чрезвычайных ситуаций. В таком случае помогите городу расплатиться.
— Улан-Удэ пришлось рассчитываться в одиночку?
— Улан-Удэ до сих пор рассчитывается! Кредиты, взятые в первой пятилетке “нулевых”, не оплачены полностью. Они висят тяжелым грузом на экономике города и составляют сейчас порядка 50 процентов от общего объема муниципального долга. Более того, на обслуживание долговых обязательств тех кабальных кредитов бюджет Улан-Удэ за десять лет потратил свыше 1,2 миллиарда рублей. И сколько еще потратит? Республиканские власти прекрасно об этом осведомлены, но отчего-то делают вид, что во всем виноват город. Взять, например, инфраструктурного заместителя председателя правительства Бурятии Александра Фоменко, который в то время работал на руководящих должностях в “Бурятэнерго”. Или Сергея Лысцева, в недавнем прошлом руководителя “Бурятэнерго”, потом — зампреда республиканского правительства, а ныне крупного чиновника, занятого на строительстве энергетических объектов в Сочи. Это Иннокентию Егорову простительно, он может и не знать, откуда у столицы Бурятии образовалась такая задолженность, поскольку в начале “нулевых” жил и работал в Северобайкальске.
— Может быть, вслед за Иннокентием Егоровым поинтересоваться у правительства Бурятии, а правильно ли оно работает с бюджетом?
— Справедливый вопрос и горожане вправе его задать… Но будет ли честным ответ. В целом контроль над расходованием бюджета выстроен и работает без сбоев. Но мы можем себе позволить и очень странные расходы. Не буду далеко ходить за примерами. На здании министерства культуры (месторасположение редакции “МК”. — Авт.) полностью демонтировали крышу и возводят новую. Прежнюю из оцинкованной жести построили всего несколько лет назад и срок ее службы должен составлять около 25-30 лет. Если оцинкованную жесть периодически покрывать специальной краской, то срок эксплуатации можно увеличить в 1,5-2 раза. Насколько мне известно, прежняя крыша не протекала, и идея о ее замене исходит не из министерства культуры. Может, просто кому-то захотелось освоить несколько миллионов рублей? Слухи такие в администрации президента ходят, даже фамилии кулуарно называются.
— Состояние дорог — одна из болезненных городских тем. В частности, общественность и СМИ в этом году выражали недовольство тем, что ремонт городских дорог нынче проводится в основном в центре. Город претензии признал, заявив о непричастности к выбору и свалив все на республиканские власти.
— Хороший пример противоречия интересов в межбюджетных отношениях города и республики. Действительно, улицы для ремонта были выбраны комиссией под руководством президента республики, с участием министерств и утверждены планом подготовки к 350-летию присоединения Бурятии к России, город — просто исполнитель. Ремонту подвергаются центральные улицы, находящиеся в более-менее благоприятном состоянии, а в спальных районах есть участки, которые дорогой-то не назовешь, больше похоже на полосу препятствий на танковом полигоне. Республика выделила средства городу для ремонта, она же и решает, как и где эти средства расходовать. Республиканскую власть не интересуют районы города, ее интересуют на максимально высоком уровне провести свои мероприятия и получить для себя высокую оценку в Москве. И это очень плохо, ведь качество жизни горожан должно определяться уровнем комфортности проживания его жителей, а не мнением московских чиновников, передвигающихся исключительно по маршруту аэропорт — площадь Советов и обратно. Если бы строили и ремонтировали по плану, а не для того чтобы успеть к празднику, Дню города или очередному форуму, а просто чтобы дороги были хорошими, — то дороги были бы намного лучше. Например, не успеваем с дорогой к празднику по погодным условиям, закончим чуть позже, но будет ровно и надолго.
— Взять хотя бы ремонт дорожного полотна на Удинском мосту, начавшийся в минувший четверг.
— Да. Там лежал относительно хороший асфальт, он мог бы послужить еще много лет. Его асфальтирование кажется абсолютной пустой тратой бюджетных средств. Но мы понимаем, для чего все это было затеяно. Бурятия ждет президента Монголии на конвент, и республиканские власти хотят, чтобы маршрут движения высокого гостя (аэропорт, площадь Советов, театр русской драмы) был блистательным. Для чего все это нужно и как новый асфальт повлияет на укрепление международных отношений — не знаю… Наверное, высокие гости разъедутся по домам и будут рассказывать, какие в Улан-Удэ хорошие дороги, в отличие от Улан-Батора.
— Но ведь это неправда!
— А кого интересует правда? Улан-Удэ, обеспечивающий почти 70 процентов всех налоговых поступлений в консолидированный бюджет Бурятии, “получает” значительно меньше одной трети при очевидном гораздо более высоком уровне затрат. Вот почему городу катастрофически не хватает на дороги, на благоустройство, на строительство спортивных сооружений и детских садов.
— Может быть, республике действительно не хватает денег?
— На вышеупомянутых публичных слушаниях всплыла информация, что по итогам 2009 года республиканский бюджет, оказывается, исполнен с профицитом в 1 миллиард рублей. Это значит, что республика не освоила, не использовала на благо людей целую кучу денег, в то самое время, когда муниципалитеты вместе взятые закончили год с дефицитом почти в четверть миллиарда. Говоря об этом, представитель Улан-Удэнского городского совета справедливо заметил, что, стало быть, резервы есть и республика могла бы поделиться, раз у нее отыскался непотраченный миллиард... А дальше вы знаете: первый заместитель председателя правительства Бурятии в свойственной ему манере “бури и натиска” погрозил городу “внешним управлением”. То есть фактически заткнул рот официальному представителю горсовета.
— И чем вы объясняете подобную резкость?
— Улан-Удэ кормит дотационные районы республики — почти всю Бурятию. Такое положение сложилось не вчера, а достаточно давно, что, на мой взгляд, воспитало в целом поколении чиновников районного звена неистребимое чувство иждивенчества. Люди не умеют и не хотят работать по-другому. А зачем, если и так дадут? Зачем, если есть “богатый” Улан-Удэ с его миллиардами? И есть масса республиканских чиновников и депутатов Народного Хурала, проповедующих “примитивный подход к решению сложных социально-экономических проблем”: “Взять все и поделить!”.
