"Когда кто-то плохо говорит про Бурятию, во мне просыпается зверь"

Вячеслав Наговицын рассказал «Информ Полису», как прошел его первый год на посту президента Бурятии

 

- Вячеслав Владимирович, я три месяца назад вернулся из Москвы в Улан-Удэ, на родину, в том числе и из-за того, что в Бурятии в прошлом году поменялась власть, появилась надежда на изменения. Скажите, а что вам не удалось сделать за год у руля республики?

- Пока могу сказать, что не могу назвать такого момента, который бы был спланирован на этот год и не был выполнен. Были непростые времена, когда мы не всегда находили общий язык с Народным Хуралом. Но так или иначе все вопросы, которые ставились вначале, были разрешены. Изменилось все кардинально. Изменилась позиция власти, поменялась экономическая направленность субъекта. Безусловно, потребовалось много времени, чтобы хотя бы ментальность людей изменить. Сейчас люди начинают понимать, что от них хотят. Я почти везде поработал за каждого министра в своей жизни, разрабатывал все программы. Поэтому мне было легко. Мне не нужно было слушать кого-то, я просто передавал cвой опыт. Я создавал свою команду и передавал свой опыт. Понятно, что не сразу это людям дается. Я помню первые встречи с министром строительства Рубаном. Я ему сказал, что он никогда не сможет модернизировать ЖКХ, если будет просить из бюджета денег. Я ему на бумаге подсчитал, сколько ему нужно денег. Когда он увидел эту цифру, он понял, что и ста лет не хватит, чтобы из бюджета выделить такие деньги.

Я смог сделать так, чтобы то, что было сначала моей идеей, стало идеей каждого министра. И я стараюсь не мешать им работать. Но поправляю, если смотрю, что что-то не туда пошло. Мне это легко делать. Я знаю конечную цель и пути ее достижения. Все остальные должны встроиться в эту команду и двигаться вместе с ней. У меня очень простое отношение к людям. Я говорю: «Вы должны делать то, что вам говорят. Можете спорить сколько угодно. Но до момента принятия решения. Как только решение принято, все споры кончаются». А дальше либо вперед, либо заявление на стол и человек свободен.

Я говорил, что первый год будет для меня трудным. Сейчас стало попроще. Я стал больше выполнять представительских функций. Посещаю юбилейные мероприятия, что раньше себе не позволял. Мне жалко было времени на эти вещи. Все это потому, что команда заработала. Она только стартовала. Все обещания, которые я давал, надеюсь, я все выполнил. Во всяком случае, я еще не слышал, чтобы меня кто-то критиковал за то, что я пообещал и не сделал. Я всегда стараюсь выполнять все, что обещал. Даже вот молодежное правительство заработало не в августе, а на месяц раньше – в июле.

В ПРАВИТЕЛЬСТВО ПРИДУТ МОЛОДЫЕ

- Есть уже кандидаты на вылет из большого правительства, которое сейчас в отпуске?

- Я не говорю, что это произойдет прямо сейчас. Но министры, у которых подходит пенсионный возраст, сами знают об этом. Я не хочу их называть сейчас. У нас была договоренность. Там есть люди в возрасте 58 лет. Это нужно было для того, чтобы плавно передать власть молодым. Уже год прошел. Значит им 59 лет. По сути говоря, остался один год, чтобы началась ротация. Ясно, что я не буду мучить людей после 60 лет. Мы с почетом их отправим на пенсию.

- У многих вызвало удивление, что год назад вы сделали ставку на местные кадры. Оправдала ли она себя?

- Конечно, оправдала. Бурятия - это национальная республика. Естественно, все находились в напряжении и ждали, что, если придет «варяг», то он приведет свою команду. Стало неожиданностью, что я отказался от этого. Но, честно говоря, я вел переговоры, были договоренности с людьми. Но когда я первый раз здесь побывал, то понял, насколько большое напряжение, я решил этого не делать. Понял, что у меня хватит и сил, и здоровья для того, чтобы и здесь сколотить команду. Я посмотрел, что уровень образованности в Бурятии достаточный для этого. Просто нужно поверить людям и дать им возможность раскрыться. Я не боюсь делать ошибки. Почему? Потому что я знаю эту работу. И я знаю, что в любом месте я могу поправить. В этом мне полегче, чем другим. Хуже, когда приходит президент, допустим, который занимался другой работой. Ему нужна мощная команда сразу. Он не может экспериментировать, как я. Не каждый может позволить себе такую роскошь. Я могу работать и с молодежным правительством, потому что знаю, что ничего не провалится. Каждого могу поправить, могу сказать, что пошло не так.

- Почему вы настояли на повторном назначении Татьяны Думновой, осужденной за растрату, на пост министра экономического развития? Говорили, что есть не только профессиональные интересы, но и какая-то ваша личная заинтересованность в этом.

- Одним словом, она профессионал. Это сразу же было видно. Я спокойно выждал, когда все законные процедуры закончились. До их завершения я не мог ее назначить. Во время выборной кампании мне задавали даже неприятные вопросы: «Вы что, не можете защитить бедную женщину?». Я говорил: «От чего ее защищать. Должна закончиться законная процедура». Я видел, что и население не против нее, и депутаты Хурала. Я бы никогда не встал поперек воли населения или депутатов. Вижу, что профессионал готов работать, по возрасту запас достаточный, общество поддерживает.

- Появилась информация, что вам предложили другую должность в Москве в Министерстве регионального развития. Были ли такие предложения?

- Нет, таких предложений и разговоров не было. Да это было бы неразумно. Президент России не стал бы делать таких экспериментов с национальной республикой, чтобы поставить президента сюда на год. Для того чтобы испытать, можно было поставить меня на любую другую работу в том же министерстве, обкатать там, если хотели присмотреться. Но экспериментировать с республикой было бы неправильно.

 ПЕНСИЮ ПРОВЕДУ В БУРЯТИИ

- Сами вы насколько рассчитываете остаться в Бурятии, чтобы улучшить экономическое положение республики?

- Я поставил себе срок до 2017 года, потому что разработана программа развития на 10 лет. Я пришел в 2007 году. Два срока по пять лет, чтобы население могло с меня в промежутке спросить. Население должно сказать, нужен ли ему такой президент. Если будет движение вперед, то я надеюсь на его поддержку. Если человек сделал программу, то он должен за нее отвечать. Неправильно, когда один делает программу, а другой приходит и за нее отвечает. Поэтому с меня и спрос.

- Многие считают глав регионов, которые раньше не имели связей с этими территориями, временщиками. Вы уже ощутили себя за этот год с личной точки зрения жителем Бурятии?

- Да, произошли внутренние изменения. Я считаю себя жителем Бурятии. Причем когда кто-то плохо говорит про Бурятию, во мне просыпается зверь, который негодует, и я хочу расправиться с этим человеком. Вы же видели, как я бился за Байкал, за имидж и бренд Бурятии. Понимаю, что это нужно делать. Чувствую, что мое отношение к республике стало передаваться родным и близким. Сейчас вся страна старается собраться здесь. И многие друзья. Я полностью адаптировался. Понятно, что если я планирую здесь работать 10 лет, то приходится сжигать все мосты, никуда я отсюда возвращаться не буду. Надо связывать все свои планы с Бурятией.

- И на пенсии тут останетесь?

- Да, и на пенсии в том числе.

- Какие личные качества поменялись в вас за этот год?

- Я не думаю, что что-то поменялось. Я вообще по жизни не меняюсь. Друзья, которые знают меня с первых моих шагов в трудовой деятельности, подтверждают, что у меня все осталось то же самое. Бывает, что люди, когда двигаются по карьерной лестнице, матереют и становятся менее доступными. Со мной такого не было. У меня в друзьях те же люди, с которыми 30 лет назад мы оканчивали вуз. Человек всегда должен оставаться человечным, но при этом делать свою работу. Моя работа ничем не отличается от работы инженера.

- Сложно было войти в этот кабинет и почувствовать, что вся ответственность за Бурятию на вас одном?

- Трудно сказать, что что-то изменилось. Я привык брать ответственность на себя и никогда не перекладывал ее на чужие плечи. Точно так же работал и в Томске. Когда работал инженером на заводе, я работал по 19 - 20 часов. Всегда считал, что я должен это сделать, и никто за меня ничего не сделает. Я очень быстро решаю вопросы. У меня за день проходит до 100 человек. Сразу могу принять решение. И люди знают, что если скажу «да», то это будет сделано.

- А сколько длится рабочий день у президента Бурятии?

- Вчера я полдвенадцатого домой вернулся. Выходных у меня, как правило, не бывает. Вот это одно изменение, которое я почувствовал в Бурятии. В Томске я в субботу работал до трех, а в воскресенье отдыхал с семьей. Тут, особенно летом, гости республики прибывают на выходные.

- Что было самым сложным переломить в менталитете местных чиновников? Что они поняли?

- Я не сказал бы, что было сложно. Я знаю, чтобы тебе поверили, нужно какое-то время. Люди должны были убедиться, что я на самом деле не просто говорю, а знаю, как сделать, что я профессионал. Должен был пройти период притирки. Это было примерно полгода. Сейчас я хочу сказать, что мне очень приятно работать в этой команде. Мы понимаем друг друга с полуслова, говорим абсолютно на одном языке, нет никаких элементов недоверия. Я счастлив, что мы так быстро адаптировались, и у меня теперь есть абсолютно две равнозначные команды.

Фото с сайта пресс-службы президента и правительства Бурятии

Автор: