Почему конструктивную идею министра культуры Бурятии искусствоведы восприняли в штыки?
Объединение музеев… Точнее, Музея истории имени Хангалова и Художественного музея имени Сампилова. В среде, близкой к искусству и науке, об этом не говорит только ленивый. Что это? Дань моде?
По России прокатилась волна объединений, затронувшая даже самые медвежьи уголки и объединившая необъединяемое. Объединяются библиотеки, учебные заведения, музеи. Или экономическая необходимость действительно назрела? Объединение – конструктивный шаг, который приведет музеи к стабильному мобильному сосуществованию?
Может, это самое утрированное действо, которое когда-то предложил незабвенный Полиграф Полиграфович Шариков (взять все и поделить), возьмет да и сработает! И заживут музейщики лучше всех с одним общим фондом, с общими площадями, общим доходом.
Кто повезет?
Если все так легко и очевидно, откуда берутся недовольные? На основании чего у людей возникают возражения и сомнения? С одной стороны, искусство – это часть истории, искусство – это инновации, именно искусством славится Бурятия, именно им больше всего интересуются люди в Бурятии, именно Художественный музей заработал 1800 тысяч рублей, приняв за год 113 тысяч посетителей. И именно его объединяют сегодня с Музеем истории, заработавшим 600 тысяч рублей на 67 тысячах посетителей.
Глядя на эти цифры, обыватель, не задумываясь, сделает вывод, что это выгодно только Музею истории, а почему Художественный должен пострадать? Но не все так просто, как кажется на первый взгляд. И в этом нам предстоит разобраться.
Дело не в том, какому музею повезет, а какой повезет.
Здесь одно общее дело, один успех, к которому можно и нужно стремиться вместе, сообща. И ради экономической логики, которую исповедует министр культуры, и ради процветания нашей республики. (В случае с шумом вокруг объединения музыкального училища и музыкального колледжа хочется спросить у их руководителей: от объединения они станут меньше любить музыку и хуже учить детей?) А от объединения музеев никто не станет меньше чтить историю и преклоняться перед искусством.
Мнение министра
Тимур Цыбиков, министр культуры Республики Бурятия, ответил на вопросы корреспондента «Информ Полис-online» по поводу объединения двух крупных музеев.
– Объединение музеев – это идея или проект? Почему возникла эта мысль?
– Это в определенной степени возвращение к тому, что было. Раньше в качестве юридического лица существовало единое музейное объединение. Все музеи республики были в его управлении, у них была централизованная бухгалтерия, один руководитель.
В период, когда стали говорить о самостоятельности, музеи выделились в отдельные юридические лица. Сейчас в каждом учреждении свой штат административно-управленческого персонала: директора, заместители, бухгалтеры, отделы кадров.
Я – управленец и занимаюсь оптимизацией штатов, реформацией музейной отрасли, для чего и ищу внутренние резервы для дальнейшего развития.
И вот объектом моего внимания стал дисбаланс в музейной сфере.
– И это именно Музей истории имени Хангалова и Художественный музей Сампилова?
– Да. Например, Музей истории имени Хангалова насчитывает 120000 единиц хранения и не имеет достаточных выставочных площадей, в его штате 49 специалистов, из них 20 научных сотрудников, а в музее имени Сампилова – 8 тысяч выставочных экземпляров, что в 15 раз меньше, чем в Музее истории, зато площадь у музея огромная, в штате 42 человека, из них 5 научных сотрудников. То есть люди занимаются одним общим делом, но нагрузка на одних работников ложится большая, чем на других.
| | Музей истории | Художественный музей |
| Штат | 49 | 42 |
| Из них научных сотрудников | 20 | 5 |
| Фонды | 120000 | 8000 |
| Доходы за год | 600 000 рублей | 1800 000 рублей |
| Количество посетителей за год | 67 000 человек | 113 000 человек |
– Объединение способно превратить дисбаланс в гармонию?
– По крайней мере, появится логика. Хотелось бы, чтобы заработная плата была адекватной нагрузке в обоих музеях. Что касается площадей, в Художественном большие выставочные залы, которых нет в Музее истории. При этом Художественный музей зарабатывает 1800 тысяч рублей в год (из них часть за аренду свободных площадей), а Музей истории – 600 тысяч рублей, потому что нет экспозиционных площадей. Объединяя музеи, мы получаем музейные фонды порядка 130 тысяч единиц хранения, объединяем научных сотрудников, формируем полноценные коллекции и выставляем все экспонаты на ставших общими площадях.
– Есть ли возможность выставлять экспонаты Музея истории Бурятии в Художественном музее без объединения?
– У нас были совместные проекты, когда бурятскую танку из Музея истории выставляли в Художественном музее. Вопрос в другом – пока это два отдельных музея, у них не будет стимула к единой экспозиции.
– Конечно, ведь музеи достаточно разные по своему профилю, к тому же носят имена значимых для Бурятии деятелей Хангалова и Сампилова. Может ли объединение «помочь» потерять историю музеев и свои имена?
– Есть вариант названия нового объединенного музея – Национальный историко-художественный музей. Сохранится профиль и художественного музея, и исторического. А имена тоже можно закрепить, например, выставочный центр имени Сампилова и музейный центр имени Хангалова. Музеи не потеряют ни свою историю, ни имен.
– Тимур Гомбожапович, кого вы видите руководителем национального музея?
– Концепция объединения музеев пока только прорабатывается, специалисты должны решить, состоится ли оно вообще. Руководитель Музея истории Бурятии Оюна Цыбикдоржиева и директор Художественного музея Татьяна Бороноева уже работали вместе, причем достаточно успешно. Не так давно они руководят разными музеями, причем обе очень активны в профессиональном плане. Но пока каждый по отдельности, толку будет мало. Я думаю, им лучше будет вновь работать в тандеме. Тогда равномерно разойдется эффект синергетический – объединяя два учреждения, мы получим большую активность: доходы будут расти не путем простого сложения, а путем увеличения этих цифр.
– Повышая статус музея до уровня национального, о нем можно говорить как об объекте культурного наследия. Возможны приоритеты в его развитии, в экономическом плане? У Музея истории не хватает площадей, Художественный музей находится в старом жилом доме. Будет ли у национального музея новое здание?
– Создавая автономное учреждение, мы открываем для себя больше возможностей. Я считаю, что у нас должен появиться полноценный художественный салон, призванный сформировать художественную среду. Все новшества поместить в двух старых зданиях невозможно, но о строительстве нового говорить сложно, в настоящее время идут реконструкции и новые стройки, это миллиардные затраты, но рано или поздно здание будет.
– Если все так просто, легко, очевидно, почему не все деятели культуры видят только положительные стороны объединения?
– Стороны отрицательные есть, но «музейщики» – это особая категория людей, они не способны на скандалы и склоки, свои опасения они высказывают в рабочем порядке. Идею в штыки не воспринимают, в силу своей интеллигентности, и трезво смотрят на перспективы. Есть разница между «отдельная единица» и «все музейное дело»!
– А может так случиться, что объединение не состоится?
– Если рабочая группа скажет, что есть сложности, которые невозможно решить, Министерство культуры РБ все равно будет помогать музеям и дальше. Работники музеев не могут отрицать: все значимые мероприятия финансировались Министерством культуры, мы оказываем им большое внимание. И все-таки объединение могло бы стать точкой, которая могла бы дать новый импульс развитию музейной отрасли.
Мнения сторон
Аюна Цыбикдоржиева, директор Музея истории Бурятии им. Хангалова, по поводу грядущего объединения высказалась так:
- Поддержка инициаторов создания национального музея со стороны музейщиков пока формальная, весьма сдержанная, казенная, но вполне достаточная, чтобы не навредить продвижению идеи к осуществлению.
Надеюсь, что со временем арсенал факторов, содействующих воплощению идеи этого крупномасштабного проекта, будет пополняться. Тогда уменьшится число сомневающихся, и увеличится количество проникшихся конструктивностью замысла. Все это возможно при условиях строительства нового здания национального музея, финансирования его по особому титулу, приоритетного материально-технического обеспечения. Все надежды мы связываем с новым зданием.
У нас 120 000 выставочных единиц, не хватает площадей. Но лично меня при принятии положительного решения подкупает трезвость ума и пробивная сила министерства культуры, ведь мало кто верил, что будет заново построен русский драмтеатр и пройдет реконструкцию оперный, и тогда национальный музей станет первым центром, объединяющим и организационно и территориально музеи, работающие по различным направлениям»
– В 1944 году был открыт Художественный музей, а в 1966 году музею было присвоено имя Цыренжапа Сампилова, – говорит Татьяна Бороноева, кандидат искусствоведения, директор республиканского Художественного музея им. Сампилова. Сампилов стоял у истоков бурятского профессионального изобразительного искусства. Работая в разных жанрах, он тонко и емко передавал духовную сущность нации. В связи с объединением утратится имя Цыренжапа Сампилова и вся история Художественного музея. С другой стороны, я поддерживаю министра культуры в этом начинании, т.к. создание национального музея позволит приобрести новый особый статус. Мы очень надеемся на то, что для национального музея будет построено новое современное здание. И все-таки искусство – это инновации, история – это традиции, а тандем инноваций и традиций дает развитие!
Говорят эксперты
Свои мнения по поводу объединения или слияния высказали те, кого оно реально коснется - художники и деятели науки.
Бальжинима Доржиев, заслуженный художник РФ:
– Я не понимаю, по какому принципу будет происходить объединение разных музеев. На мой взгляд, и так все хорошо: у исторического музея свой статус, у художественного свой.
Иннокентий Налабардин, живописец, народный художник Бурятии:
– Я застал почти все старшее поколение художников. Аржиков, Сампилов, Мердыгеев, Тимин, Окладников работали со мной – я счастливый человек, они дали мне дорогу. Художественный музей – это художественный музей.
Баир Тайсаев, председатель Союза художников Бурятии:
– Раньше действительно было музейное объединение, в какое-то время стало несколько юридических лиц. Теперь объединяют музей Сампилова и музей Хангалова. Нам хотелось бы, чтобы остались выставочные площади именно для художников. Можно сделать международную или всероссийскую выставку в выставочных залах музея имени Сампилова. Если в связи с объединением художники пострадают, мы вынуждены будем что-то делать, как-то реагировать.
Александра Дугарова, художник, директор детской художественной школы им. Мердыгеева:
– Причины и мотивации объединения не очень понятны, специфика изобразительного искусства и специфика исторического музея абсолютно разная, это видно невооруженным взглядом. Как хозяйственник, могу сказать, что, возможно, будет оптимизация, на чем-то можно будет сэкономить. Но кто будет у руля, под чьим началом будет музей? Вопросы истории, ИЗО, психологии управления огромным коллективом – это очень сложно. Если будет у национального музея современное новое помещение, тогда вопрос другой, никто не будет обижаться.
Геннадий Васильев, художник, академик:
– Объединение двух разных музеев – вопрос крайне сложный. Историю Бурятии бесспорно продвигать нужно, но и изобразительное искусство не должно пострадать. Художники должны выставляться, нам самим нужны площади. Лучше не мешать все в одну кашу. Пусть будет художественный музей отдельно, и отдельно – исторический.
Раиса Пшеничникова, ректор ВСГАКИ, депутат Народного Хурала РБ:
– Плюсы и минусы в работе объединенного музея должны быть четко определены. Для того чтобы что-то объединить, должен быть сценарий для работы нового учреждения. Насколько я знаю, обсуждений и расчетов нет. Когда нет научного обоснования, тогда и смысла проводить объединение нет. Музеи разнонаправленной деятельности и выполняют совершенно разные функции и задачи. Художественный привлекает своих зрителей к высокому искусству, к духу творца. Исторический же имеет другие задачи – он открывает историю, которая повлияла на ход жизни. Сказать, что улучшится материально-техническая база, нельзя, останутся те же помещения, что улучшится качество работы тоже – специалистам придется работать с разными материалами. Вряд ли это будет интересно зрителю, который идет в определенный музей целенаправленно – за историей или за искусством. Музеи должны иметь свою концепцию, свое видение. Например, в Орловской губернии у исторического музея тоже не хватает площадей. Делают передвижнические выставки, выставляют в театрах экспонаты эпохи идущей на сегодняшний день пьесы.
