В период становления новых политических отношений большую роль в этом процессе играли буряты и калмыки. Продолжаем серию публикаций новейших исследований этой части истории калмыцкого ученого Ольги Джагневой. Первую часть истории становления российско-монгольской дипломатии можно почитать здесь.
Кончина Богдо-гэгэна
В истории советско-монгольских отношений большое место занимают события 1924 года. Они связаны с кончиной главы монгольского государства Богдо-гэгэна и провозглашением Монголии народной республикой…
Э-Д.Ринчино (вверху третий слева), в 1921-1925 годах председатель Реввоенсовета МНР,
советник правительства, член президиума ЦК МНРП, член Велмкого и Малого Государственного
Хурала Монголии. Внес значительный вклад в развитие национально-освободительного движения и становление
независимой Монголии.
Борьбу Монголии за признание ее Китаем как самостоятельного независимого государства значительно осложнило соглашение «Об общих принципах для урегулирования вопросов между Союзом Советских Социалистических Республик и Китайской Республикой», заключенное 31 мая 1924 года.
В целом это соглашение сыграло положительную роль в развитии советско-китайских отношений. Но в нем содержалось положение (ст. 5), гласившее:
«...правительство Союза ССР признает, что Внешняя Монголия является составной частью Китайской Республики, и уважает там суверенитет Китая».
Эта статья вызвала в Монголии недоумение и возмущение и на долгое время стала предметом критики советской политики с монгольской стороны. Современные российские исследователи подчеркивают, что подготовка к подписанию соглашения сопровождалась острой дипломатической борьбой между Советским Союзом и Китаем по вопросу о внешнеполитическом статусе Монголии.
«В настоящее время, спустя три четверти века, далеко не просто судить о подлинных причинах, побудивших в 1924 году советское руководство к такому решению. В большинстве известных нам исследованиях, где рассматривается этот шаг, указывается, что СССР должен был считаться, прежде всего, с необходимостью как можно скорее нормализовать свои отношения с соседним Китаем, чему, вероятно, и способствовало появление такой формулировки, тем более что и кантонское правительство Сунь Ятсена было солидарно в этом вопросе с Пекином. Кроме того, советская сторона должна была содействовать китайской революции, так как это соответствовало курсу Коминтерна на мировую революцию, в котором революция в Китае считалась приоритетной».
Китайские ученые
Новый свет на причины, вынудившие СССР согласиться на договорную статью о сюзеренных правах Китая на Монголию, проливают современные исследования китайских ученых, на которые впервые обратили внимание российские монголоведы только в последние годы. Так, Г.С. Яскина обращает внимание на факт публикации в 1993 году в Пекине исторического исследования «Тайна возникновения независимости Внешней Монголии», где приводится современная китайская версия переговоров между Москвой и Пекином незадолго до подписания соглашения 1924 года.
Согласно этой версии, советское правительство прилагало немалые усилия к тому, чтобы убедить китайскую сторону в необходимости признания Китаем независимости Монголии, аргументируя это следующими фактами: Монголия не была исконной территорией Китая и вошла в его состав только при последней, маньчжурской династии; ныне же (1924 г.) Монголия готовится принять конституцию и т.д. Однако китайское правительство словами генерала Фын Юйсяна, командующего Первой национальной армией, расценило просьбу советского правительства, переданную советским послом, как оскорбление.
- Монгольский вопрос - это внутреннее дело нашей страны, и кроме Китая полноправие Внешней Монголии никого не касается и к вашей России отношения не имеет! - таков был резкий ответ Пекина. В противном случае (если в течение месяца Российская армия не будет выведена из Монголии) Китай будет вынужден прибегнуть к жестким мерам.
Стало ясно, пишут китайцы, что вмешательство Советского Союза в монгольскую проблему могло не только сорвать переговоры, но и привести к более широкомасштабному конфликту. Следовательно, если китайские исследователи правы, то становится очевидным: Китай откровенно угрожал военным столкновением - аргумент более чем весомый. Россия пошла на уступку, но уступка оказалась формальной. В настоящее время так считают теперь и сами китайские историки, признающие, что 5-я статья советско-китайского соглашения 1924 года фактически была победой не Пекина, а Москвы.
«...На первый взгляд, Советская Россия уступила Китаю сюзеренные права на Внешнюю Монголию, а в действительности Внешняя Монголия продолжала оставаться под властью Советской России», - говорится в монографии «Тайна возникновения независимости Внешней Монголии».
Именно поэтому, сообщается в работе, правительства Китайской Республики, последовательно возглавляемые Чжан Цзолинем и Дуань Цичжуем, сразу же по пришествии к власти начинали готовиться к решению монгольского вопроса путем изгнания Советской армии с территории Внешней Монголии, подавлению монгольского национально- освободительного движения, принятия строгих мер к восстановлению своих прав на Внешнюю Монголию.
Борьба между левыми и правыми
Советская поддержка по политической линии стала приобретать диктаторский характер в связи с тем, что переход Монголии от монархии к республиканскому строю вызвал острую борьбу между «левыми» и «правыми». Признание Советским Союзом Монголии составной частью Китая вызвало ускорение вопроса о провозглашении ее республикой, несмотря на все зигзаги в эволюции советско-монгольских отношений, политическая и военная поддержка России была решающим фактором победы народной революции и восстановления независимости Монголии. Монгольские руководящие государственные и политические деятели, ученые всегда признавали и признают как объективный факт, что Монголия в те годы имела реальную возможность заключить равноправное международное соглашение только с правительством Страны Советов.
Д.Сухэ-Батор и Данзан в составе монгольской правительственной делегации
на переговорах в Москве. Подписание “Соглашения об установлении дружественных
отношений между Россией и Монголией”, 5 ноября 1921 г.
Так, по словам Ю. Цеденбала, соглашение от 5 ноября 1921 года «полностью отвечало национальным интересам монгольского народа и способствовало укреплению мира и безопасности на Дальнем Востоке».
После освобождения Урги в июле 1921 года в центральной части Монголии продолжалась борьба против белогвардейских вооруженных отрядов. В то время в отрядах Унгерна, Резухина и монгольского гуна Сундуя насчитывалось около 4 тыс. человек. Помощь Монголии в разгроме этих значительных сил оказала Россия. На стороне монголов выступили отряды под командованием П.Е. Щетинкина и К.К. Рокоссовского. 17 августа того же года войску белой армии было нанесено основное поражение. Остальные части белых отрядов были разбиты в 1922 году и потерпели окончательное поражение.
Дальнейшие события в Монголии, которыми сопровождалась победа народной революции 1921 года, показывали, что эта страна стала в то время самостоятельно решать вопросы своего внутреннего устройства и внутренней политики. Опасаясь контрреволюционных действий со стороны многих монгольских князей и феодалов, новая власть утвердила правила (дословно - «устав», по-монгольски - «дурэм») относительно засаков и незасаков (ванов и гуннов) от 22 марта 1923 года. Впоследствии этим правилам придали силу закона, признававшего перед ним равенство всех монгольских граждан, независимо от их титулов и происхождения.
Следующим шагом по демократизации монгольского общества было принятие так называемого Шабинского устава 15 июля того же года, в соответствии с которым было ликвидировано Шабинское ведомство, а управляемые им ламы переходили под ведомство органов народной власти. В течение 1923 года заменили названия четырех монгольских аймаков и 116 хошунов (они назывались по именам князей), которые стали именоваться по названиям примечательностей местного природного ландшафта. В то же время Монголия начала активно развивать торговые связи с Китаем, Америкой, Германией, Англией. Торговля с Россией занимала тогда немного места - всего лишь 11% совокупного внешнеторгового оборота Монголии.
